Осенью 2019 г. на самом высоком уровне в очередной раз заговорили о загрязнённости Волги. Но акцент у этих разговоров странный: премьер Дмитрий Медведев сетует, что приволжские регионы не хотят осваивать федеральные деньги, передвигая все проекты на 2020–2021 годы. Вроде бы принята программа «Оздоровление Волги» с мощным бюджетом в 257 млрд рублей до 2025 г. – радоваться надо, спасать реку, открывать рабочие места. Но в Минстрое признают, что освоить такую прорву денег можно лишь путём расширения количества субъектов-участников с 16 до 29. То есть включить 13 регионов (например, Башкирию), по территории которых Волга вообще не проходит, – только бы побольше потратить. Создаётся впечатление, что сильная группа интересов пролоббировала себе на стол очередной бюджетный пирог, воспользовавшись брендом Волги и Годом экологии. Но проблемы великой реки таким образом не решить – и главы регионов не хотят оказаться крайними.
Сели на мель
На представительном совещании в Астрахани глава Минприроды Дмитрий Кобылкин предложил создать по берегам Волги около 3 тыс. га защитных лесов, чтобы снизить поступление загрязняющих веществ с поверхностными водами. А заодно реконструировать 123 очистных сооружения, поднять 95 затонувших кораблей, а также ликвидировать 43 объекта накопленного вреда окружающей среде. Такие светлые мысли посещают федеральных чиновников каждый год («АН» неоднократно об этом рассказывают), но проблемы практически не решаются.
Под Нижним Новгородом есть проблемное место – Бурнаковская низина, где с XIX века располагалась Сормовская нефтебаза, а пойменные озёра вокруг для уничтожения малярийных комаров заливали нефтью. В последние годы до 4, 5 тыс. тонн отходов в год собирают с поверхности Волги, но решить проблему кардинально, говорят, вовсе невозможно. По мнению главы экологического центра «Дронт» Асхата Каюмова, в 2010 г. эксперты предлагали оставить эту территорию свободной от застройки и дождаться постепенной природной самоочистки грунта, но городские власти разрешили построить здесь крупный микрорайон: «Теперь новые дома оказывают давление на грунтовые воды, и мы наблюдаем регулярный выход нефтепродуктов на поверхность воды».
Вроде бы каждый год говорится о стратегической задаче: чтобы Волга была судоходной на всём протяжении. Но весной 2019 г. река опять катастрофически обмелела. По данным Института экологии Волжского бассейна РАН, в Татарстане, Ульяновской и Самарской областях на 80–90% сократилось число мелководных нерестовых участков. Это значит, что гибель рыбы вышла колоссальной – до 80% икры. Обмеление случилось в самый разгар нереста окуня и щуки, начинался нерест леща. Уровень воды в Куйбышевском и Саратовском водохранилищах упал чуть ли не на 3 метра. Отменили десятки рейсов прогулочных теплоходов, что возили туристов из Казани и Ульяновска в Свияжск и Булгар. Пострадал даже открыточный вид на Казанский кремль, а по реке Казанке можно гулять пешком.
По словам саратовского депутата Зинаиды Самсоновой, сегодня Волга представляет собой отдельные застойные водоёмы, разделённые каскадом ГЭС.Сток воды зарегулирован, способность Волги к самоочищению практически потеряна, она стоит на грани экологической катастрофы. В реку попадает больше 20% всех сточных вод страны. При этом в бассейне реки живёт более 57 млн человек, для многих из них Волга – основной источник питьевой воды. Идёт интенсивный процесс переработки берегов: на отдельных участках суша теряется со скоростью 3–5 метров в год. За 40 лет эксплуатации Саратовского водохранилища его площадь увеличилась на 4%, длина береговой линии – на 40%, зато объём водохранилища сократился на 22%, а средняя глубина – на 24%.
А в Самарской области постоянно откладывают мероприятия по оздоровлению реки. Как заявил замминистра энергетики и ЖКХ области Антон Алимов, строительство коллектора в Постниковом овраге перенесут, как минимум, на два года, хотя его планировалось открыть к прошлогоднему чемпионату мира по футболу. До 2017 г. жаловались на нехватку 3, 5 млрд рублей в областном бюджете, но сегодня коллектор запихнули в федеральную программу – а воз и ныне там. В 2019 г. не планируется ликвидировать непереработанные промышленные спиртовые отходы в Рождествено и Чапаевске, хотя их запах ощущается на окраинах Самары уже 10 лет. Чиновники меньжуются, надеясь, что за такой срок почва сама вот-вот придёт в порядок.
И это всё выглядит злодейством и саботажем только издалека. На местах люди прекрасно понимают, что программа в её нынешнем виде проблем Волги не решит – так зачем закапывать деньги?
Речные пираты
Как рассказывали «АН», сегодня самая распространённая форма работ на Волге – берегоукрепительные работы на стенах водохранилищ. На что конкретно уходят деньги, не знают даже специалисты.В прошлом году в проблемной Волго-Ахтубинской пойме очисткой воды занимались лишь два земснаряда вместо 40, работавших в советские времена.
Есть научно обоснованные подсчёты: для очистки Волги потребуется 60 лет. А Минприроды обещает, что великая река всего через два года станет чище в 9 раз. За счёт чего? Срок эффективной работы очистных сооружений ограничен 20–30 годами, а о бессточных технологиях – ни звука. В бюджете колоссальных средств на инновации нет, а обязать все промышленные предприятия за свой счёт модернизировать стоки опасно: на Волге каждый второй завод оборонный – скажут ещё, что требования подрывают обороноспособность страны.
В Рыбинске замены требуют 93% водопроводных сетей, в Переславле-Залесском – 86, 3%. У 90% артезианских скважин, предназначенных для питьевого водоснабжения волжан, срок эксплуатации превысил нормативный. Если эти проблемы не решать, то и борьба со стоками заводов может не дать эффекта. По словам главы Координационного центра движения «Поможем реке»Елены Колпаковой, по сравнению с советскими временами в Волгу стало попадать меньше промышленных стоков, зато в рекуактивнее пошли коммунальные отходы, в неё же выходят стоки ливнёвки. Огромная проблема – состояние малых рек, питающих Волгу. Например, на реке Левинке в черте Нижнего Новгорода понастроили гаражей на берегах, в воде плавают мусор, машинное масло, покрышки. Для жителей близлежащих домов это является сигналом не выйти на субботник и привести реку в порядок, а выкидывать сюда же бытовой мусор. Не до помойки же его нести, река ближе!
Власти не могут даже решить проблему с бесконтрольной добычей песка со дна Волги. Москвичу или петербуржцу этого не понять: попробуй, например, по Неве на собственном катере прокатиться – тут же налетят контролёры, каждую бумажку проверят. А тут целый земснаряд неделями пашет дно – и ничего не сделать. Та же картина с вырубкой лесов. Если на самой Волге ситуация более-менее контролируется, то на притоках и чёрные лесорубы резвятся, и вполне легальные заготовители с официально кем-то подписанными квотами. Хотя все знают – нельзя. Аналогично с жилищным строительством на береговой линии надо знать меру. А меры нет, потому что за вид из окна на реку покупатели готовы платить.
Местные чиновники смотрят на всё это и думают: нафиг, нафиг. Если я, например, со строительством порядок наведу, Волге всё равно легче не станет, потому что останутся стоки, вырубленные леса, перекрытые речки. Сама Волга останется не рекой, а природно-техногенной системой со стоячей водой, которая и без стоков будет цвести. А как эту воду разогнать? Например, снести плотины 8 ГЭС. Понятно, что никто не позволит. Не получится даже дать по рукам латифундисту, который перекрыл впадающую в Волгу речку, чтобы орошать собственные поля. Потому что он сын брата губернатора. Получается, комплексно помочь Волге нельзя, а по частям – нет смысла заморачиваться. Тем более биомониторинг Волги на государственном уровне не проводился с 2000 г., когда упразднили Госкомэкологию.
В 2005 г. энтузиасты подсчитали, что в бассейне Волги брошено около 2, 5 тыс. кораблей, баркасов и даже нефтеналивных судов. С тех пор велось немало работ по подъёму этих мин замедленного действия, обезопасили даже буксир с 4 тоннами дизельного топлива, лежащий на 16-метровой глубине водохранилища. Тем не менее в материалах федеральной программы указывается, что сегодня в бассейне Волги брошено 3 тыс. кораблей. Великая река удобна ещё и тем, что о ней не так уж и много достоверно известно. И беда в том, что «группы интересов» это устраивает.
Но не нужно унывать: на земле хватает рек, экология которых находилась в плачевном состоянии. Но, вовремя хватившись и с умом подойдя к делу, удалось выправить ситуацию. Например, в 1970‑е годы мер по спасению Рейна не предпринималось, даже когда по его поверхности плавала пена. Власти боялись перегнуть палку: здесь промышленное сердце Германии с развитым судоходством. Но в 1986 г. после аварии на химическом заводе «Сандос» в реку попали сотни тонн ядовитых веществ. Появилась международная программа спасения, все предприятия Рура и Вестфалии заставили очищать стоки. К 2000 г. в Рейн вернулась рыба, а к 2020 г. планируется разрешить купание в реке. Похожая ситуация с Эльбой: долго откладывали, потом жизнь заставила взяться всерьёз. Содержание ртути в воде за 20 лет уменьшилось в 28 раз, а рыбаки таскают из реки судака и лосося. На Сене после строительства пяти новых очистных заводов вместо 3 видов рыб стало более 30. А под Темзой планируется построить эксклюзивный тоннель длиной 30 км, чтобы предотвратить попадание сточных вод.