В России на глазах за несколько лет возникло крупное производство устриц. Но контролёры грозят угробить отрасль. Двустворчатых моллюсков по экологическим рискам приравняли к нефтепроводам, а цены за всевозможные экспертизы и согласования не потянуть простым фермерам, только становящимся на ноги. В России вряд ли могло быть иначе: правительство много лет придумывает, как им защитить предпринимателя от надзорных пираний. В ход идут самые экзотические приёмы, кроме простых, очевидных и эффективных. А Васька слушает, да ест, разоряя предприятия и их работников, сокращая налоговые поступления, ухудшая инвестиционный климат и тормозя экономику.
Устрица созрела
Росрыболовство гордо рапортует: на морских фермах Приморского края в 2018 г. вырастили почти 1, 3 тыс. т устриц – в 14 раз больше, чем годом ранее. В Крыму в 2014 г. была единственная ферма по производству устриц, о ней часто писали как о новой русской экзотике. Росрыболовство сформировало под марикультурные хозяйства 70 рыбоводных участков общей площадью 7, 3 тыс. гектаров. Большая часть сегодня находится в пользовании у предпринимателей, которые в первом полугодии 2009 г. вырастили 802 т устриц против 16 т годом ранее. Производство мидий выросло вдвое.
Ещё важнее, что крупные города распробовали устриц, которых живыми перевозят в самолётах из Севастополя в Москву. То есть москвич за ужином может поглотить дюжину устриц, которые ещё утром плескались в Чёрном море. За несколько лет продукт подешевел в ресторанах столицы с 350 до 150 рублей.
По словам владельца крымской устричной фермы «Яхонт» Сергея Кулика, выращивать устрицы не так-то просто: из-за штормов рабочими считаются только 120 дней в году, много моллюсков погибает, и трудно составить реалистичный бизнес-план. Если повезёт, на окупаемость можно выйти через 6–7 лет. Это в целом привлекательные условия: с 2014 г. в Крым пришли восемь инвесторов, планирующих освоить 2 тыс. га морских полей.
Самое главное, что потенциал развития устричного производства бездонный.Например, Франция производит 145 тыс. т устриц, а Россия с учётом протяжённости береговой линии могла бы производить миллионы. Тут весь вопрос – в спросе. А он до недавнего времени был совсем скромным: крупнейший импортёр Тунис завозил в Россию 125 т моллюсков в год. Из Японии и Новой Зеландии – ещё меньше.
Кто бы сомневался, что печенеги, как часто называют сотрудников контрольно-ревизионных органов, не проскачут мимо быстрорастущей отрасли. Сразу три аквакультурные ассоциации полуострова пожаловались главе Минприроды Дмитрию Кобылкину на репрессии. Как пишут фермеры, крымский Росприроднадзор обязал их пройти государственную экологическую экспертизу. Официальная стоимость этой процедуры – 200 тыс. рублей. Но общая цена «пакета документов», которые необходимо заказать в мутных коммерческих структурах, доходит до 3, 5 миллиона. И без разницы, каков масштаб деятельности фермы. По словам председателя Крымской ассоциации аквакультуры Сергея Грищенко, на полуострове есть фермы, в которых не более 20 га воды: «Непрозрачен и нечётко прописан регламент по проведению экспертизы, поэтому мы и призываем чиновников на общую встречу по этим проблемам».
Казалось бы, государство должно дотировать фермеров, занимающихся аквакультурой. Каждая устрица в сутки фильтрует, пропуская через себя, 60 л воды – и это серьёзный вклад в улучшение экосистемы Чёрного моря. Вместо этого они должны заплатить по 3, 5 млн без гарантии, что через полгода к ним снова не придут. У ревизоров на руках убойные формулировки из Закона «Об экологической экспертизе»: под него подпадают все лица, которые «планируют (!) осуществлять хозяйственную и иную деятельность, оказывающую прямое или косвенное воздействие на окружающую среду». То есть все 146 млн россиян.
Неудивительно, что Росприроднадзор признал нарушителями фермерские хозяйства Крыма, которые ещё не успели установить фермы в море. Те, кто не выполнил предписаний провести экологическую экспертизу, должны заплатить штраф 150–200 тысяч. Не исключено, что целью всего наезда является как раз возможность получать эти штрафы. И обсуждать перспективы их повторного наложения.
Жизнь в режиме набега
Как уже рассказывали «АН», в конце 2018 г. президент Владимир Путин предложил продлить надзорные каникулы для малого бизнеса ещё на два года. Мораторий на плановые проверки малого бизнеса действует в стране с 2016-го, после того как президент в послании Федеральному собранию озвучил разоблачительные цифры: 83% предпринимателей, в отношении которых были заведены уголовные дела, полностью или частично потеряли бизнес. А до приговора дошли 15% таких дел. «Попрессовали, обобрали и отпустили. Это прямое разрушение делового климата», – назвал вещи своими именами нацлидер. Тем не менее в 2018 г. уполномоченный по защите прав предпринимателей Борис Титов пожаловался на обилие новых проверок со стороны контрольно-надзорных ведомств.
Титов признал, что де-юре за последние несколько лет количество плановых и внеплановых проверок в России сократилось почти вдвое. Зато «проверки заменяются иными проверочными мероприятиями – административными расследованиями, рейдами, мониторингами, которые не фиксируются в статистике». По словам Титова, Роспотребнадзор возбуждает без согласования проверок около 25% административных дел, Россельхознадзор – до 50% дел, Росприроднадзор – до 60%, ФАС – до 70%. На хитрую гайку без труда нашёлся винт с двойной резьбой.
Чем рейд отличается от проверки? Проверка должна проводиться под надзором прокуратуры, которая выступает тут гарантом законности. А рейд можно проводить без оглядки. Если по итогам такого рейда возбуждаются административные дела и накладываются штрафы, зачем ревизору вообще проверки под руку с прокурором? Правильнее всего было бы прямо назвать происходящее набегом – и по сути верно, и де-юре не подпадает под мораторий на плановые проверки.
Если кто не понял: въедливые печенеги, как и гаишники, – это не просто «эксцесс исполнителя». Это сословный централизованный криминальный бизнес, обладающий эффективными лоббистами в органах власти. Лет десять назад пожарных лишили права внесудебного преследования. Это продолжалось всего около года: как в любой нормальной стране, пожарные инспекторы имели право выявлять нарушения и самостоятельно обращаться в суд, который решал вопрос о виновности фирмы. Ситуация для пожарных стала неприемлемой, зашевелились лоббисты в Москве – и всё вернулось на старую колею: снова можно без суда закрыть фирму, арестовать счета, выгнать на улицу персонал, после чего разорённый предприниматель получает право обратиться в суд.
Несколько лет назад в России де-факто упразднили техосмотр автомобилей – слишком коррумпированной стала эта сфера. Много лет усложняют процедуру получения водительских прав, чтобы не дать причастным сотрудникам вымогать взятки. Каковы результаты? Автошкола теперь стоит в районе 40 тыс. рублей вместо 5 тыс., а «засылать» всё равно приходится многим. Зато лоббисты ГИБДД делают всё, чтобы компенсировать потери: тут и наказание за «опасное вождение», и новые тесты на алкоголь и наркотики, и современные «пункты весового контроля» для грузовиков.
Аналогично при тотальной экономии на образовании и медицине государство не отказалось ни от одного мегапроекта, зародившегося в эпоху дорогой нефти и мира с Западом. Очередные мосты, тоннели и стадионы сомнительной эффективности украсят собой страну, сказочно обогатив группы интересов за счёт бюджета. Не стоит удивляться, если и печенеги вскоре получат от своих лоббистов право брать в полон жену директора проверяемой фирмы, прикручивать её к седлу и увозить в степь.
Ключевой вопрос: способна ли власть обуздать их интерес? Не является ли пресловутая «вертикаль» фикцией, за которой по факту разлилась средневековая система кормлений? И не забетонировалось ли в сознании тысяч госслужащих представление, будто они привилегированное сословие, а предприниматель – подневольное? И ему можно на потеху выбить зубы, словно крепостной девке? От того, какие ответы дадут внутри своих голов россияне, будет зависеть уровень поддержки, который получит власть в ближайшие годы.