Истребители кризисов

Новое руководство Росстата, которое внезапно сменили на рубеже 2019 г., немедленно зафиксировало невероятный строительный бум, объявило про новое инвестиционное чудо и рекордный, лучший за шесть лет, рост экономики. Увы, реальному сектору такая игра с цифрами не помогает. На деле помощь государства по-прежнему урезана практически до нуля. Тем не менее рост промышленности вовсе не призрак, в стране работает несколько грандиозных проектов, сравнимых с самыми масштабными советскими промышленными стройками. И правительство здесь ни при чём.

Энергия триллионов

Последние годы государственные умы озабочены одной мыслью: как выжить и свести концы с концами при стремительно худеющем госбюджете? Под выборы расходы слишком сильно резать нельзя, но и тратить стало нечего. Эксперты намекают: дела куда хуже, чем заявляют в официальных речах. Формально дефицит госбюджета РФ разросся до 2, 5–3% ВВП, реально может превысить 5–6%. Это недостача ни много ни мало 3 трлн рублей. Речь о громадной дыре, поэтому выбран самый простой путь жесточайшей экономии. Давно забыты некогда нашумевшие президентские майские обещания и указы, взамен без лишнего шума окончательно резанули по живому и без того шаткую систему бесплатной медицины, лишили население последней надежды на помощь по ЖКХ.

Это не всё. Забыты государственные обещания помочь кредитами 12 наиболее важным для экономики ключевым промышленным стройкам. Два года назад из госказны на это выделили ни много ни мало 972 млрд рублей. Среди проектов – модернизация Транссиба и БАМа, строительство новых АЭС, создание масштабной транспортной инфраструктуры для развития Азово-Черноморского бассейна и т.д. Как объясняют эксперты, наверху предпринимателям ясно дали понять: в кризис если что будет решаться, только лично через президента. Даже если сумма с точки зрения масштабов индустрии крошечная – несколько десятков миллионов. По сути, теперь те, кто хочет строить в РФ гигантские производства, могут рассчитывать только на собственные силы.

К счастью, многое сделать успели. С одной стороны, промышленных инвестиций серьёзных масштабов в последние годы в РФ было далеко не так много, как хотелось бы. В основном по-настоящему крупные деньги тратили на новые торговые центры и строительство всякого рода курортов да элитного жилья. Что касается производства, самый большой капитал до кризиса шёл в энергетику. Например, восстановление Саяно-Шушенской станции обошлось в 38 млрд руб., в Богучанскую ГЭС на Ангаре мощностью 3 гигаватта с напорным фронтом плотины 2, 7 км вложили 116 млрд рублей. Атомные гигаватты обходились ещё дороже. Проект Балтийской ядерной электростанции с двумя энергоблоками на 1, 1 гигаватт каждый потянул на 200 млрд руб., Нововоронежскую АЭС-2 с двумя блоками на 1, 2 гигаватта оценили в 130 миллиардов.

Также приличный капитал пролился на аграрный сектор. В одни только громадные свиноводческие проекты за последние 12 лет направили порядка полутриллиона рублей. Масштабное обновление парка сельхозтехники, комбайнов, сеялок тракторов и т.д. в целом обошлось в 250 миллиардов. Очень помогла помощь государства, которое не скупилось на поддержку аграриев, выделяло на это по 120–180 млрд руб. в год. Причём в самые сложные для экономики годы поддержку села только наращивали.

Горные титаны

Теперь сравните эти цифры с ценой проекта с заковыристым названием «Запсибнефтехим». Это титанический комплекс химических предприятий в Сибири под Тобольском, который возводят 16 тыс. рабочих. Стройка идёт с 2012 г., завершится не скоро. Потому что это не просто часть, но значительная доля масштабного госплана по развитию российской химии до 2030 года.

Проект, прямо скажем, недёшев. До кризиса общие инвестиции оценивались в 250–280 млрд руб., сейчас речь о 380–450 миллиардах. Что по любым мировым меркам не шутки. Таких масштабных промышленных проектов у нас не было три десятилетия. Тут что ни возьми – всё обходится дешевле: ядерные станции, сверхсовременные авианосцы и подводные лодки, громадные ГРЭС. Даже очень крупные сырьевые проекты по части вложений в основном намного кругов позади тобольского завода. Скажем, разработка крупнейшего в стране Удоканского медного месторождения оценивается в 120–130 млрд руб., горно-обогатительный комбинат на громадном Приоскольском месторождении руд строят за 50 миллиардов.

Что касается нашумевших новых производств, даже крупнейшие проекты последних лет по сравнению с Запсибнефтехимом обошлись очень скромно. К примеру, порт Сабетта, который строят за Полярным кругом на берегу Обской губы на Ямале, оценивается в 75 млрд рублей. Возведение верфи для выпуска газовых супертанкеров в Приморске стоило 38 млрд руб., верфь «Звезда-ДСМЕ» во Владивостоке, заточенная под строительство гигантских крупнотоннажных судов мирового класса, оценивается в 20, 5 миллиарда. Даже пресловутая государственная поддержка серийного производства «Суперджетов» обошлась бюджету минимум в 50 млрд рублей.

В лёгкой промышленности о таких инвестициях вообще не мечтают. Там и сто миллионов считается очень много. Гордость российской швейной промышленности, масштабная программа переоснащения текстильных предприятий Ивановской области, рассчитанная до 2017 г., потянула на 6 млрд рублей. Строительство крупнейшего в Европе комплекса по выпуску тканей из льна в Вологодской области стоило 9 млрд рублей.

Даже сложные технические производства в России редко переступают 10-миллиардную планку. В том числе если речь об оборонных проектах. Например, переоборудование Ижевского электромеханического завода, включающее строительство линий по выпуску высокоточных лазеров, стоило 1, 75 млрд рублей. Перевооружение концерна «Алмаз-Антей» обошлось в 2, 2 млрд руб., радиоэлектронное НПО «Пульсар» обновили за 1, 1 миллиарда. Крупные прорывы в фармацевтике, и те не требуют настолько невероятных денег, как нефтехим. Строительство долгожданного завода по выпуску отечественного инсулина в Переславле-Залесском обошлось в 3 млрд рублей.

Пластиковая правда

Чем займётся золотой Запсибнефтехим, на что потребовались сотни миллиардов и что взамен? В целом ситуация такая: в России при невероятном изобилии газа, как водится, острый дефицит продуктов его высокой переработки. Стыдно сказать, страна не обеспечивает себя собственной полиэтиленовой плёнкой и пластиковыми трубами. А полипропилен не зря называют второй сталью XXI века. Это во многом ключевой материал для труб, арматуры, то есть для строительства, также он широко используется в автопроме, мебельном и многих других производствах. В общем, это большинство и промышленных и бытовых пластиков.

Теперь ключевые цифры. Потребность российской промышленности в полипропилене – порядка 900 тыс. т в год. Кроме того, каждый год в страну завозят более миллиона тонн разнообразных готовых изделий из пластиков. Тем временем внутреннее производство этого материала – только 650 тыс. тонн. Для примера: 900 тыс. т полипропилена хватит на выпуск 2 млн км пластиковых труб малого диаметра. Трубами такой длины можно более 40 раз опоясать планету. Другой пример: из такого количества пластика можно выпустить 70 млн пар автомобильных бамперов. Хватит на весь объём автопроизводства на земном шаре, да ещё запас останется.

При этом предприятий, способных переработать океаны российского газа в востребованный промышленный материал, в РФ всего ничего. По большому счёту только два. Это работающие с советских времён Томский и Нижнекамский химкомбинаты, которые вступили в строй в начале 1980-х годов. По сути, они последнее ударное «прощай!» советской индустриальной экономики. Кроме того, небольшое производство работает под Москвой, но его регулярно грозят закрыть, да и завод старый и маломощный.

В результате позор. РФ по сей день закупает огромные объёмы пластика в Китае, Бельгии и даже Саудовской Аравии. При этом перспективы отечественного производства великолепные. Потребление этого материала в России 4–5 кг на человека в год, тогда как в США и ЕС – 18 кг, в КНР – 12. Благодаря новым мощностям в Тобольске выпуск полипропилена в РФ вырастет на 500 тыс. т, полиэтилена – на 1, 5 млн тонн. Комбинат войдёт в пятёрку крупнейших мировых производителей, российское производство пластиков наконец перешагнёт планку внутренних потребностей.

Заодно решится проблема сгорающего впустую попутного нефтяного газа. Он станет сырьём для завода-гиганта. По данным Счётной палаты, в России сжигают по 18–20 млрд куб. м попутного газа в год. Это равно годовой добыче Бразилии, Бангладеш или Казахстана. Теперь газ будут сжижать на месторождениях, с Ямала и от Ханты-Мансийска к Тобольску проведут две трубопроводные нитки мощностью 4 и 8 млн тонн.

И это только начало. По плану развития отрасли в ближайшие 10 лет выпуск продукции высокой переработки поднимется в 2, 3 раза, с 28 до 65 млн тонн. Сейчас перерабатывают треть газового сырья, будет две трети. Выпуск разнообразных полимеров вырастет в семь раз – с 3, 3 до 22, 3 млн тонн. Хватит завалить пластиком мировой рынок.

В общем, химики молодцы. Тем не менее даже такой огромный проект в одиночку не вытянет экономику. Что называется, один завод в поле – не отрасль. Напомним, легендарные майские указы включали не только щедрую раздачу социальных денег с вертолёта. Также речь шла о стратегической экономической политике на огромный срок. В конце концов, можно перебиться год-другой без роста личных доходов. Но рост экономики – это то, о чём забывать нельзя ни в коем случае: это и есть наше будущее.