После невероятных проволочек ровно пять лет назад правительство определилось, как поступить с дубравами, рощами, ельниками и борами. Была принята многострадальная госпрограмма «Развитие лесного хозяйства до 2020 года». Сумму вложений на восемь лет определили далеко не крошечную, более 525 млрд рублей. Сроки подходят, суммы в целом освоены, вопрос – что сделано.
Большая стрижка зелени
Хотя леса занимают почти половину территории РФ (конкретно – 46, 6%), эта поляна не избалована вниманием членов правительства. Оно и понятно: несмотря на громкие заявления, отрасль по-прежнему практически не приносит денег в госбюджет. Как подсчитали эксперты, с каждого гектара лесного фонда государство в среднем собирает около 20 руб. в год. Общей суммы сборов давно не хватает, чтобы покрыть все госрасходы на лесное хозяйство. Даже с литра бензина и пачки сигарет в бюджет набегает в разы больше, чем с гектара леса.
В результате, по официальной статистике, при всех природных богатствах России лесное хозяйство даёт менее 1, 5% ВВП нашей страны. Сравните с 12% нефтегаза! В Кремле давно пытаются состричь больше прибыли с зелёного покрова. Ещё 10 лет назад главам регионов спустили задание срочно свести лесные концы с концами. Проще говоря, потребовали, чтобы доходы от местных лесных хозяйств наконец-то превзошли траты на них.
На местах к окрику отнеслись не особо серьёзно. В ответ наверх пришли комичные расчёты. Всех превзошла Курская область: при вложениях в 2 млрд руб. потенциальные сборы с леса насчитали только 111 миллионов. В конце концов Рослесхоз зарезал все региональные проекты. Особенно там хохотали над бумагами, присланными из Орловской области. Мало того что прибыль вышла отрицательной, план оказался полон абсурдных выкладок. Например, в разделе «Лесозащитные мероприятия» обнаружились траты на сверление лунок для рыб.
Хотя первая попытка провалилась, государство регулярно возвращается к идее выжать из леса крупный доход. В принципе правительственные эксперты приводят логичные доводы. У России четверть мирового лесного покрова. Промышленная заготовка разрешена на 23% площадей, это примерно 270 млн гектаров. В прошлом году с них напилили 150 млн куб. м древесины. Выходит, в среднем полкубометра с гектара. По мировым меркам такой низкий уровень лесной производительности характерен для времён Средневековья.
Для сравнения: общая площадь шведских лесов – менее 3% от российских, финских – 2%. При этом Швеция ухитряется нарубать 80 млн куб. м древесины в год, Финляндия – 70 млн кубов. То есть у каждой страны заготовка – почти половина от нашей. Что важно, даже такая интенсивная вырубка не создаёт проблем, потому что скандинавы не только усиленно пилят, но и всерьёз занимаются интенсивным восстановлением зелёного покрова. Финны, которые в новейшей истории изрядно заработали не столько на своих, сколько на российских лесах, вообще не промах. Они настолько развили переработку, что страна прибрала к рукам 10% мирового рынка лесной и бумажной продукции. Для сравнения: если продать за рубеж всю вместе взятую продукцию российского лесного сектора, она не потянет даже на 5% мирового рынка. То и обидно: скандинавские соседи толкают за рубеж прежде всего нашу древесину. Скажем, пару лет назад отраслевые эксперты с удивлением отметили, что Финляндия скупила почти весь объём российской экспортной ели, 6, 3 млн кубометров. Вообще эта страна на пару с Китаем получает 91% всего российского древесного экспорта, около 25 млн кубов.Что касается шведов, с российским деревом они работают по-другому. Не так давно в Карелии разразился крупный скандал. 180 тыс. человек подписались под требованием прекратить вырубку шведами местных нетронутых сосновых лесов возрастом от 200 до 600 лет. После разбирательства выяснилось – добычу высокоценных карельских пород ведёт скандинавский мебельный гигант, спрятавшийся под прикрытием российской дочерней компании.
Зелёная пустыня
Одним словом, нужно срочно привести в чувство лесное хозяйство как таковое. Прежде всего за лесами надо следить. Иначе они болеют, горят и вырождаются. Те же дубравы,гордость российских лесов, надо защищать не только от браконьеров, но и от вырождения. У России 7 млн га дубовых рощ, но мы их постепенно теряем. Например, в Самарской области за последние 45 лет общая площадь дубрав уменьшилась с 232 до 139 тыс. га. В Оренбургской области – съёжилась со 170 до 96 тыс. гектаров.
Особая тема – лесные пожары. Об этом «АН» рассказывают немало, добавим один штрих. На Дальнем Востоке между Хабаровском и Комсомольском-на-Амуре возникло странное явление – зелёные пустыни. Десятки тысяч гектаров земли на том месте, где раньше была тайга, покрылись мощным слоем густой низкорослой травы. Объяснение такое: в этих краях леса горят беспрерывно. Государственная лесная охрана рапортует наверх о работе, в реальности не делает почти ничего. Просто скрывает размах пожаров, как это повсеместно принято в лесном хозяйстве РФ. Сгоревший лесной покров не успевает восстановиться, поэтому его место давно заняла зелёная пустыня.
Но и защита от пожаров – далеко не единственная часть работы с лесом. За деревьями надо ухаживать, почти как за людьми, порой надо лечить. Иногда лес ради сохранности надо изолировать и вырубать. Потому что на юге РФ его губят жуки-пилильщики, на Урале и в Сибири бушует шелкопряд. Эта живая зараза мощно расползается на соседние регионы. В прошлом году очаг шелкопрядного заражения распространился сразу на два региона, захватив 50 тыс. гектаров. В европейской части РФ расплодился жук-короед, также способный погубить многие тысячи гектаров. Для справки: всего за месяц семья таких жуков, поселившаяся на одном дереве, перекинется на полгектара. Ещё через три месяца охватит просто гигантскую площадь. Как рассказывают специалисты, раньше в РФ короед не шёл выше 56-й параллели. Но теперь климат стал мягче, морозы отступили, и жук поднялся до шестидесятой.
При этом сражаются с ним оригинально. Сначала с участка убирают ещё живые, но уже заражённые деревья. Затем кладут так называемые ловчие стволы. Зимующий в почве короед перебирается в них, после чего ловушки вывозят и сжигают. Увы, ставить такие ловушки – дело дорогое, поэтому при борьбе с короедом в РФ куда чаще втихую поливают леса на огромных пространствах весьма небезопасной химией.
Жук – кормилец чиновников
Кроме короеда ползучих бед в лесах хватает. Правда, есть обратная сторона. Порой вреднее оказываются не насекомые, а те, кто с ними борется. В своё время круто нашумела афера чиновников вокруг жука-усача. Как вредитель он относительно безопасен, заселяет в основном погибшие и больные деревья. Ограничивать распространение усача бесполезно, он уже расползся практически всюду. Тем не менее Россельхознадзор успел покрыть треть территории российских лесов фитосанитарными запретными зонами, связанными с усачами.
Вторая важнейшая задача после охраны лесов – деревья нужно улучшать. Для этого нужен качественный семенной фонд. Он должен дать здоровый росток, поэтому перед сезоном посадки семена положено проверять в лаборатории, на генетическом уровне. Вот почему в СССР существовала особая система заготовки семян. В частности, сбора шишек. Сейчас с этим плохо, потому что коммерческие арендаторы лесных участков не обязаны собирать на них семена. Они этого и не делают, поскольку это не прописано в новом Лесном кодексе. Ещё бы, его авторы думали лишь о том, как заработать на лесе, а не как его уберечь. В результате ежегодно в Карелии с каждого гектара не добирают 200 кг семян сосны и 380 кг семян ели. В Ленинградской области дефицит по сосне – 420 кг, в Калужской – 230 кг, в Воронежской и Смоленской – вообще по полтонны. Спасает одно – регионы постепенно создают резервные хранилища семян. Кроме того, федеральный бюджет впервые за полтора десятилетия начал финансировать это дело. В прошлом году на заготовку семян направили 100 млн рублей.
Всё это – следить, лечить и охранять – должен кто-то делать. Но кто? Например, лесничих, которых в РСФСР было 80 тыс. человек, в новые времена практически разогнали. Осталось 18 тыс., да и тех держат в чёрном теле.
Недавно в лесничествах грянул скандал. В День работников лесного комплекса Федеральное агентство лесного хозяйства поинтересовалось, сколько зарабатывают сотрудники в регионах. Всплыло следующее: зарплата лесничих – 17–20 тыс. рублей. Тогда как в региональных управлениях лесного хозяйства кабинетные чиновники получают во много раз больше, финансовая пропасть огромная. Эти перекосы – одно из следствий многолетнего бешеного недофинансирования российской лесной отрасли. Кстати, в сентябре 2018 г. она отпразднует 316-летие. И за все три с лишним века дело никогда не находилось в таком плачевном состоянии. Последние полтора десятилетия государство жадничало, выделяя на леса скромные суммы. В итоге фактически разрушило хозяйство.
Что изменилось с тех пор, когда в 2013 г. приняли лесную госпрограмму? Планов было – как прутьев в частоколе. Первым делом – самоокупаемость: час икс должен был наступить ещё в 2015 году. Но и в 2018 г. это осталось мечтой. Обещали резко увеличить заготовки древесины, на 100 млн кубов к 2020 году. Тоже провал. Хотя кое-что всё-таки сделано. Государство наконец-то занялось расчисткой огромных лесных участков от последствий пожаров последних двух лет. Также постепенно открывают один за другим давно обещанные 36 селекционно-семенных центров. Наконец правительство в кои-то веки начало полную инвентаризацию лесного хозяйства. Сейчас оно фактически не знает, какого качества в РФ лес и сколько его вообще. На сегодняшний день, подробно, с замерами качества деревьев, обследовано только 9% лесных территорий! К 2020 г. цифру должны довести до 80%. Так что не все лесные госмиллиарды пропали без толку.