Рог изобилия

Россия вышла на передовые роли в мире по находкам мамонтов и динозавров. Это не шутки, это палеонтология – наука о древних организмах. Вечная мерзлота в Якутии, например, оказалась природным холодильником, где останки доисторических животных отлично сохраняются десятки тысяч лет. Но, как часто бывает, государство не может извлечь из своего палеонтологического лидерства ничего путного.

Мамонтовая лихорадка

В октябре 2017 г. ковш экскаватора подцепил 30-килограммовый бивень мамонта на глубине около пяти метров в охотничьем хозяйстве села Нефедьева под Угличем (Ярославская область). Местные власти возбудились – сенсация. Но старожилы вспоминают, что при строительстве Угличской ГЭС такое добро всплывало каждый день, никто внимания не обращал. Краевед Павел Голосов собрал в музее в селе Ордино коллекцию окаменелостей, среди которых морена (триллит) в возрасте 
700–750 млн лет! При этом Верхневолжье никогда не считалось щедрым на подобные находки по сравнению с Кировской областью и Якутией.

Четыре года назад настоящей сенсацией стало нахождение на острове в море Лаптевых останков самки мамонта возрастом более 43 тыс. лет уникальной сохранности. Отлично сохранились даже кровеносные сосуды, а в них жидкая несвернувшаяся, будто законсервированная холодом, кровь – хоть эритроциты изучай. Сохранились жировая и мышечная ткани, пищеварительный тракт, некоторые внутренние органы, мигрирующие лимфоидные клетки. Находка позволила взять пробы с выделением ДНК и заговорить о перспективах клонирования мамонта.

Между тем в арктических районах Якутии на одну находку, сделанную учёными, приходится сто освоенных полулегальными старателями. А тех интересуют только бивни, добыча которых является одним из немногих способов заработать в этих краях. Районы мамонтовых кладбищ давно поделены между общинами. Люди со стороны сюда попадают нечасто, хотя для организации экспедиции требуются 15–20 человек и инвестиции под миллион рублей.

Как рассказал в интервью местный охотник Александр Попов, экспедиция длится около двух месяцев. Пока зимники не закрылись, на «Буранах» завозят запасы, подготавливают землянки, делают схроны. Арендуют гусеничные вездеходы, готовят спутниковую связь. Выходят на промысел, когда относительно тепло [end_short_text]и хотя бы плевок на лету не замерзает – с июля по октябрь. За зиму земля выдавливает кости на поверхность, а «помогают» ей гидропушками, размывающими верхний слой почвы. У экспедиции обязательно есть гидрокостюмы, чтобы обследовать дно водоёмов и прибрежную линию морей. На островах случаются отменные находки, но выше шанс погибнуть, если поднимается шторм.

Найти бивни – полдела. Кость мамонта – не картошка, покупателя на неё найти непросто. Хотя в «местах добычи» шныряют дилеры, предлагающие купить на месте любое количество бивней за копейки: 5–10 тыс. рублей за килограмм. В Иркутске или Благовещенске тот же товар стоит 30–40 тысяч. А в Москве и до 200 тыс. доходит. Но цены эти очень приблизительные, всё зависит от сохранности материала: бывает коллекционное качество, а бывает щепа. Вот почему экспедиция не злоупотребляет работой с брандспойтами и готова вручную ковырять ледники: во льду сохранность материала выше.

Но нынешняя лихорадка спровоцирована теми самыми дилерами, которые платят копейки. В прежние времена у местных жителей считалось табу тревожить сон мамонтов – дескать, разбудишь и сам долго не проживёшь. Но в 2002 г. ООН призвала ограничить торговлю слоновой костью из-за сокращения популяции слонов в Африке и Азии. Спрос на бивни мамонтов вырос, а в России ведь 60–70% их мировых запасов: палеонтологи называют цифру 400 тыс. тонн.Якобы сегодня всеми правдами и неправдами вывозят из страны 60 т ежегодно.


Костяная жила

Ещё при Иване Грозном английские купцы приобретали у поморов моржовый зуб и кости мамонта. В те же времена добыча костей впервые попала под контроль государства – нашедший окаменелости должен был отдать десятину их стоимости в казну. Пётр I, обожавший резьбу по кости, способствовал созданию в стране первых коллекций. В советские времена государство оценило коммерческий потенциал отрасли. В 1982 г., когда якут Христофор Стручков нашёл полный скелет мамонта, старателю выплатили премию в 700 рублей. А только страховочная стоимость этого экспоната на выставке в Лондоне составила 10 млн целковых.

Нельзя сказать, что сегодня в этой сфере царит беззаконие. Как раз наоборот: в 2016 г. в Якутии Минпромторгом выдано около 300 лицензий на добычу костей – больше, чем за предыдущие три года. Однако власти понимают, что не смогут реально что-то контролировать в «костеносных провинциях» (официальный геологический термин), где в радиусе 100 км нет ни души. Поэтому лицензия на 5 лет стоит всего 7, 5 тыс. рублей, а штраф за нелегальную добычу костей – 3 тысячи. Местные продолжают воспринимать поиск бивней как сбор грибов или ягод – мол, дары леса и тундры. Но с лицензией удобнее оформлять вывоз за границу: в Китай через Благовещенск или в Европу через Петербург. Правда, сначала нужно предоставить отчёт в Росприроднадзор о том, где были сделаны находки, получить его согласование на вывоз, затем выцыганить разрешение Министерства культуры. Лицензия позволяет перевозить и продавать находки, ничего не платя «с килограмма».

Понятно, почему Якутия давно добивается передачи на региональный уровень контроля за прибыльной сферой. В 2005–2007 гг. действовал региональный Закон «О мамонтовой фауне», а нынче парламентом Якутии в Госдуму внесён проект изменений в Федеральный закон «О недрах». Говорят, потери бюджета от деятельности старателей доходят до 1, 5 млрд рублей каждый год. А ущерб для науки вовсе неоценим: экспедициям ведь нужны только бивни на продажу, а останки они выбрасывают. По словам завлаба Палеонтологического института Александра Агаджаняна, однажды ему прислали фото головы мамонтёнка уникальной сохранности с предложением её выкупить. У учёных требуемой суммы не нашлось, и в итоге палеонтологический раритет был продан неизвестно кому.

В нулевых годах в Якутске проводились международные аукционы по продаже бивней мамонта. Например, на 4‑м аукционе «Кружало» в 2007 г. на торги было выставлено 40 лотов суммарным весом 1, 8 т по стартовой цене 5, 6 млн рублей. Но прокуратура добилась отмены местного закона, дозволяющего торговать фоссилиями (останками доисторических животных), и «костяные торги» ушли в Интернет. И мы видим, что цена ножика с рукояткой из кости мамонта может доходить до 200 тыс. рублей. А общий объём рынка оценивают в 3 млрд рублей.

Об ажиотажном спросе на кости косвенно свидетельствует рост криминала. Вот трое жителей Якутска украли у старателя 20 бивней мамонта на 4, 5 млн рублей. А по Дальневосточному таможенному управлению в год фиксируется с десяток задержаний «костяных контрабандистов». Самая громкая история случилась ещё в 2010 г., когда россиян Михаила Гладышева и Андрея Звонкова признали виновными по 72 эпизодам контрабанды бивней мамонта. По поддельным документам Росохранкультуры они вывезли более 100 тонн материала, заработав свыше 50 млн долларов! Представьте себе, что весь слон весит 3–5 тонн. Бивень весом 100 кг считается огромным, обычно они тянут лишь на 
5–10 кило.

Динозавры где-то рядом

Окрестности 25-тысячного Котельнича (Кировская область) – главное мировое кладбище древних парарептилий – парейазавров. Это здоровенное чудище до 4 м в длину копытило землю в Пермский период. То есть 250 млн лет назад! По сравнению с парейазавром мамонт, которому в среднем 10 тыс. лет, – ребёнок. А весь «ассортимент» добываемых на Котельничском месторождении рептилий – с полсотни наименований.

В 1991 г. был доказан первый факт продажи скелета парейазавра российского происхождения на английском аукционе за 40 тыс. фунтов. По оценкам Палеонтологического института, в 1990–1995  гг. на Котельничском и Ульяновском месторождениях были нелегально добыты 15 полных скелетов парейазавров и не менее 60 черепов различных доисторических животных. Доход от их продажи должен составить несколько миллионов долларов. Тогда же пошла волна краж из коллекций: в 1992 г. из Палеонтологического музея в Москве утащили 23 черепа лабиринтодонтов. Через год след одного из исчезнувших черепов отыскался в Германии, и лишь после долгих мытарств экспонат был возвращён музею. Только в конце 1996 г. вывоз фоссилий из страны догадались лицензировать.

Но, сбив волну криминала, в России так и не удалось сделать из динозавров бренд. В 1970-х годах в Англии и под Пензой были найдены два похожих скелета морского ящера. Прошло 40 лет. Английский экземпляр экспонировался в половине стран мира и принёс своим владельцам более миллиона долларов чистой прибыли. А наш до сих пор пылится в запасниках музея.

В Котельниче вынашивали планы привлечь туристов в местный «динопарк». До столицы динозавров пилить из Кирова на пазике 125 км по убитой дороге. В самом городке одна гостиница, а смотреть особо нечего: дореволюционный Котельнич почти полностью сгорел во время пожара 1926 года. Зато есть уникальный Палеонтологический музей, где собрано 1500 экспонатов. В 2017 г. главную достопримечательность чуть не закрыли: проверка Минкульта показала, что договор аренды на помещения музея не соответствует каким-то пунктам законодательства. Администрация Котельничского района перезаключать его не хотела, потому что тогда надо тратить деньги на оценку помещения. Выручило руководство города, предоставившее новое помещение в безвозмездное пользование: было у музея два зала, а будет целых четыре.

Тем не менее туристов приезжают единицы. Ради их привлечения можно было бы сделать турпродукт в деревне Рвачи, близ которой самые густые залежи динозавров. Но в нулевые деревня полностью обезлюдела. И базу отдыха здесь не сделать – на другом берегу Вятки работает Марадыковский завод по уничтожению химического оружия. В самом Котельниче инфраструктуру для приезжих создать тоже не удаётся: здесь часто бывают перебои с горячей водой, и даже душ есть не во всех гостиничных номерах. Местные чиновники водой заниматься не спешат и надеются на снежного человека: якобы йети частенько видят в окрестностях. Если его поймают, Котельнич прославится – и кто-нибудь даст на водоснабжение денег.