Американские либеральные кураторы и советники все время сбивали реформаторов ельцинского разлива с правильного пути на преступный. И те старательно делали точно так, как им говорили. Или почти так.
Советская экономика, нерыночная, и почти полностью монополизированная государством подлежала безусловному уничтожению, как неэффективная. Сказки про чудеса свободного рынка - преимущества демократии, конкуренции, приватизации и свободного ценообразования помогли разрушить все, что было создано предыдущими поколениями, кроме, разве что, сырьевых отраслей, строительства торговых центров и элитного жилья и, как следствие, довели страну до гиперинфляции, колоссального расслоения общества и дефолта.
В наши дни западные консультанты продолжают толкать Россию в сторону дальнейшей приватизации государственной собственности, в том числе, имеющей стратегическое значение. Только теперь дурачить никого не надо. В российском правительстве и бизнесе сформировалась такая команда оголтелых, продвинутых рыночников, что надобность в чьих-то советах из-за океана уже не так актуальна. Они сами кого хочешь, одурачат, разведут и пустят по миру. И дефолт им уже не интересен, поскольку это уже проходили. Сейчас актуальнее забацать тот или иной мега проект. Тогда и экономика на какое-то время оживляется, и заработать можно неплохо. Вот Крым подвалил - пора осваивать. Приватизация, конечно, тоже дело прибыльное, но пока не до нее из-за Украины.
Запад обижается на такую неблагодарную прыть. Его раздражает сытая уверенность российского олигархата и чиновничества, напрягает президент России и его самостоятельный политический курс.
Идея наказать, расчленить, поработить, ограбить, самодовольную Россию, паразитирующую на немерянных природных богатствах, не умирала никогда. Давно бы это сделали извне, если бы не атомные бомбы. Остается старый проверенный способ - разорить, ввергнув в хаос и расколов общество. Под лозунгами либеральных свобод и демократии. Желание низвергнуть Россию особенно обострилось с началом европейского экономического кризиса. Когда российские углеводороды встали многим европейским партнерам поперек горла.
Вчера безуспешно попробовали замутить на Болотной, сегодня втянули в украинскую смуту, грозящую полномасштабной войной, а завтра начнут тревожить на южных границах.
Западу не нравятся российские госмонополии. А с олигополиями им в перспективе легче справиться и взять под контроль, поэтому на них пока не нападают.
Конечно в России много несправедливости, неравенства, коррупции. В экономике засилье монополий, беспредел чиновников и силовых органов. Малому бизнесу нет продыху.
А что делается в экономике самих США, главном поборнике экономической и политической свободы в мире? Там, наверное, все хорошо и правильно, подумаем мы, и ошибемся.
По мнению экспертов "Вашингтон пост", Америка потеряла конкурентоспособность и похерила основы экономической и политической демократии. В стране нарастают ценовой беспредел и экономическое неравенство.
Начиная с начала 80-х годов, финансовая и бизнес элита США взяла под свой контроль десятки предприятий по всему спектру экономики. От кабельных компаний и продуктовых магазинов - до больниц и авиакомпаний. В результате там, где еще вчера активно работал малый и средний бизнес, сегодня мы видим несколько доминирующих гигантов. Они используют свою власть для повышения цен и снижения заработной платы работникам, исключая тем самым всякую возможность конкуренции. Богатство перераспределяется от потребителей, трудящихся и предпринимателей в пользу богатых управленцев и акционеров.
Продолжающиеся споры об усилении экономического неравенства в Америке являются следствием этого процесса. Хотя никто не отрицает, что стремление к успеху по прежнему является жизненно важным для американцев, однако его одного уже недостаточно. Путь к американской мечте становится все более тернистым. Причем, проблема состоит не только в снижении рынка организованного труда, сокращении налогообложения состоятельных граждан и росте могущества Уолл-стрит. Отсутствие конкуренции во многих секторах экономики США также является мощной движущей силой экономического неравенства.
Возьмем для примера индустрию здравоохранения объемом $2,5 триллионов, где рост цен в основном подпитывают консолидации. Волна слияний, начиная с девяностых, привела к тому, что большинство американцев сегодня живут в районах, где мало больниц-конкурентов. Исследования показывают, что после слияния, больницы регулярно повышают цены. Во многих из них в последнее время цены на обычные медицинские услуги от анализа крови до химиотерапии, выросли в несколько раз. Стоимость одной таблетки может быть завышена в 100 раз, а оплата одного часа работы медсестры может доходить до $1200. В области здравоохранения в пользу владельцев рынка ежегодно перераспределяются сотни миллиардов долларов.
То же самое справедливо и для других секторов американской экономики. Слабая конкуренция среди кабельных провайдеров и рост доли рынка крупных владельцев контента позволили Comcast, Time Warner Cable и другим лидерам поднять с 2008 года цену подписки на услуги почти в три раза по сравнению с темпами инфляции. А за высокоскоростной широкополосный интернет американцы теперь платят вдвое больше, чем европейские потребители.
Мания слияний в отрасли авиаперевозок, где восемь компаний различной специализации объединились, чтобы создать четыре гигантских перевозчика, привела за последнее десятилетие к увеличению тарифа на отдельных маршрутах до 65%.
Снижение конкуренции также увеличивает неравенство возможностей и приводит к снижению доходов работников корпораций. Департамент юстиции выявил в 2010 году тайный сговор топ-менеджеров Google, Apple, Intel, Intuit, Pixar и Adobe, которые договорились не переманивать друг у друга сотрудников лишь для того, чтобы заморозить их оклады, в то время как собственные доходы руководства существенно выросли. В ходе расследования антимонопольного дела против этого картеля, было установлено, что в результате использования указанной схемы фактически было украдено $3 миллиарда с более чем 60 000 рабочих мест.
То же самое происходит и на местных рынках труда. В Детройте например, медсестры в результате сговора больниц недополучили с 2002 по 2006 год более $400 миллионов.
Между тем, в сельском хозяйстве, консолидация среди мясоперерабатывающих предприятий поставила многих фермеров в зависимость от прихоти отдельных компаний, что позволило таким фирмам как Тайсон, сократить выплаты фермерам и поднять свои прибыли. Средняя цена, которую фермер может получить за свиней, упала с 1989 по 2008 год на 31%, в то время как доля национального рынка четырех основных производителей свинины увеличилось от 45% до 63%.
Консолидация всей экономики приводит к резкому сокращению возможностей для среднего класса конкурировать и создавать активы. Исследование Фонда New America, показывает, что количество вновь созданных предприятий в стране упала с 1977 по 2010 год на 53%. Недавно обнаружено, что снижение "чистого" роста новых фирм сохраняется в большинстве регионов и секторов экономики.
Возможно, есть несколько причин для этих выводов, но господство монополистического и олигополистических рынков, безусловно, являются определяющим фактором. Доминирующие корпорации могут эффективно использовать свои "мышцы" в разнообразных способах сдерживания новых фирм и защищать свои позиции на рынке.
В то время как сокращение конкуренции больно бьет по подавляющему большинству американцев, для обеспеченных слоев это явление приносит огромные выгоды. В действительности оно даже стало основной формулой для успешного инвестирования. Goldman Sachs в февральской публикации исследования МЕМО советует инвесторам искать такие «олигополистические рыночные структуры [s]», для которых характерны: «наименьшее количество конкурентов и, соответственно, наименьшая интенсивность конкурентной борьбы; большая гибкость в ценообразовании и способность влиять на клиентов за счет ограничения свободы выбора; снижение издержек за счет сильного плеча поставщиков и, одновременно более высокие барьеры для новых участников». Goldman привел в качестве примера несколько рынков, включая рынок пива, где драматические консолидации в последнее десятилетие позволили доминирующим компаниям использовать свои позиции на рынке, чтобы как можно больше вытрясти из поставщиков и потребителей. И тем самым обогатить инвесторов.
Многие факторы влияют на неравенство богатства и доходов в Америке, но снижение конкуренции важно потому, что концентрация экономической власти приводит к концентрации политической власти, которая, в свою очередь, способствует занимающим доминирующие позиции компаниям, изменять экономическую политику властей в свою пользу. Многие важные политические решения, которые способствовали углублению неравенства в последние десятилетия, включая финансовое дерегулирование и снижение корпоративных налогов, отражают лоббирование олигополистических корпораций.
В отличие от сегодняшних дней американцы во времена Золотого века открыто признавали связь между монополизацией власти и неравенством. В 1890 году был принят антитрестовский закон Шермана, а в 1914 году - антимонопольный закон Клейтона и Федеральный закон о Комиссии по торговле. Эти законы были необходимы, чтобы обезопасить страну от концентрации экономической власти, которая, как тогда считалось, создавала угрозу сродни политическому самодержавию. Администрация Тедди Рузвельта, Уильяма Тафта и Вудро Уилсона сумела нейтрализовать таких гигантов, как Standard Oil и железные дороги, опираясь на антимонопольное законодательство.
Возвращение американской плутократии не было случайным. Резкое сокращение рыночной конкуренции произошло в результате сознательных политических решений, направленных на радикальное изменение антимонопольного законодательства. С начала 1981 года президент США Рональд Рейган назначил в органы исполнительной власти и федеральные суды целый ряд выдающихся представителей консервативной экономической мысли, утверждавших, что единственной целью антимонопольной политики должна быть «экономическая эффективность». Традиционные цели антимонопольной политики — открытые рынки, инновации, децентрализации власти во многом были выброшены за ненадобностью. Фрэнк Истербрук, влиятельный ученый в области антимонопольной политики в правительстве Рейгана, написал в апелляционный суд США, что антимонопольные законы должны рассматриваться как если бы они не служили иным целям помимо экономической эффективности, независимо от намерения Конгресса их принять.
На практике эта контрреволюция развязала волну горизонтальных мега слияний и преобразование конкурентных рынков в контролируемые несколькими крупными игроками. Удивительно, что это преобразование американской экономики было принято Конгрессом. В последующие десятилетия, каждая администрация — Демократическая или Республиканская продолжает охватывать цели «эффективности» прежде всего, что приводит к чрезвычайной либерализации правоохранительных органов.
Мы можем восстановить более справедливую и конкурентоспособную экономику. Для того чтобы это сделать, мы должны, во-первых, понимать, что интенсивная концентрация на наших рынках способствует неравенству. Во-вторых, нам надо признать, что мы имеем право использовать законы для нейтрализации влияния сверхмощных корпоративных гигантов. Американцы в Золотой век освободились от тисков Standard Oil и железных дорог, потому что они знали, что рынки и экономические результаты были их делом. Сегодня, напротив, мы часто отдаем это в руки власти, предполагая, что неравенство является результатом действий безличных сил — развитием технологий и глобализацией мировой экономики, которые должны отслеживаться и изучаться технократами, а не условий, которые мы можем изменить благодаря воле народа и при помощи политических решений.
Министерство юстиции и Федеральная Комиссия по торговле может переписать руководящие принципы слияния компаний, чтобы сделать его проще для блокирования сделок, которые бьют по конкуренции. Они также могут сразу остановить наиболее антиконкурентные слияния, не позволяя им совершать обмен акциями на определенных условиях. Используя свой широкий правовой мандат, ФТК вполне может это сделать. Кроме того, необходимо установить более строгие правила против антиконкурентной тактики, к которой мы раньше относились гораздо жестче, как к исключительно хищническому установлению цен.
Самое главное, Конгресс мог бы подтвердить, что антитрестовские законы США, действуют согласно решению Верховного суда касательно дела Северной Тихоокеанской железной дороги против Соединенных Штатов (1958). Он должен подчеркнуть, что «всеобъемлющая Хартия экономической свободы, направлена на сохранение бесплатной и неограниченной конкуренции как правила торговли», а также на «обеспечение условий, благоприятствующих сохранению наших демократических, политических и социальных институтов».
Хотя примеров предостаточно, взаимосвязь между неконкурентоспособными рынками и неравенством во многом игнорируется. Давайте не будем забывать, что предыдущее поколение из позолоченного века сумело преодолеть чрезмерную концентрацию богатства и власти путем восстановления конкуренции, одной из основ экономической и политической демократии. Мы можем сделать это снова, завершают свои грустные размышления эксперты "Вашингтон пост".
Ну и делайте, кто вам мешает? Или американский народ уже не тот, и век на дворе гуттаперчевый? Работайте над ошибками. Разберитесь там у себя, кто правит - народ или плутократия. Почитайте конституцию, билль о правах. Если у вас лучше, к вам потянутся.