В РФ – пятая часть мировых лесов. Но доступная для промышленности древесина заканчивается. Через несколько лет может начаться массовое разорение лесных хозяйств.
Леса в РФ почти 800 млн. гектаров. Но две трети этого богатства лесопромышленникам без надобности. Тарифы на железной дороге кусаются, солярка для грузовиков достигает в себестоимости рубок 40%. Поэтому древесину далеко не увезёшь. В зависимости от региона максимальное расстояние, на которое выгодно поставлять лес, – 120–250 километров. Поскольку транспортные тарифы год от года растут, расстояние сужается.
В том числе поэтому у нас туго с переработкой древесины. Целлюлозно-бумажных комбинатов мало, они далеко друг от друга. Продавать лес на ЦБК – занятие на грани рентабельности. «Сейчас на севере Архангельской области банкротится Соломбальский комбинат. В результате заготовленные там лиственные породы везти некуда. Отправлять на другие ЦБК слишком дорого, поэтому берёза и осина, срубленные на целлюлозу, попросту гниют», – рассказывает эколог Артём Столповский.
Лес можно везти на лесопилки, которых много. Если позволяет расстояние до границы, брёвна, так называемый пиловочник, предпочитают гнать на экспорт. Хотя и российские пилорамы дают вменяемую цену – 2,5–3 тыс. руб. за кубометр. Чтобы не возить пиловочник далеко, лесозаготовители вырубают только лакомые куски – под посёлками и вдоль дорог. Но взрослых деревьев, таких как сосны полуметровой толщины, там мало. Они – редкость даже в малолюдных районах. Дело в том, что в позднесоветское время, когда солярка стоила гроши, с лесом не церемонились. Древесины заготавливали более 300 млн. куб. м в год. Рубщики по зимникам ехали в малолюдные районы, искали многовековые рощи и уничтожали их подчистую.
Сейчас добыча леса сократилась до 150 млн. куб. м в год. В 1980‑е гг. один лишь Красноярский край давал 26–27 млн. куб. м древесины в год. Теперь – 12–13 млн. кубометров. В Карелии в советские времена рубили 17–18 млн. куб. м в год, сейчас – 5,5 миллиона.
По сути, лесные хозяйства дорубают последние остатки. В поисках древесины добрались даже до защитных лесов. Это деревья, растущие вдоль рек, дорог, в лесопарках. Они сохраняют водоёмы, где нерестится ценная рыба, берегут почвы от эрозии. Таких массивов в лесном фонде – четверть. По нынешним законам, в некоторых охраняемых рощах можно вести промышленные вырубки. Чем заготовители с радостью и пользуются. К примеру, в Приморье в аренде уже более половины защитных лесов. А с соблюдением законов в тех краях особенно плохо. Рядом Китай, который охотно закупает нелегальную древесину. Поэтому нелегальные делянки в этих краях – норма. К примеру, незаконно вырубается до половины дуба.
Вырубка пошла даже в притундровой зоне. Это самый большой по площади тип защитных лесов, они занимают 100 млн. гектаров. «Раньше рубить массивы с запасом древесины в 50–100 куб. м на гектар никому бы не пришло в голову. Слишком мало. Теперь дефицит леса настолько велик, что там, где можно добраться, заготавливают и в притундровой зоне», – рассказывает Артём Столповский.
Рано или поздно доступные взрослые леса кончатся. По подсчётам экологов, в некоторых регионах массовое разорение лесопромышленников начнётся уже через 5–7 лет. Сначала закроются остатки старых советских леспромхозов. В Тверской, Архангельской областях они уже разоряются. Выживают только хозяйства, в которых рубят более 1 тыс. куб. м на человека в год. Это те, кто вовремя отказался от бензопил и перешёл на современную машинную рубку леса.
Целлюлозно-бумажные комбинаты тоже дышат на ладан. Даже у новых крупных ЦБК норма прибыли не превышает 10–15%. Старые комбинаты впали в состояние перманентного банкротства. В Карелии почти разорились ЦБК в Кондопоге и Питкяранте. В Красноярском крае подал заявление о банкротстве Енисейский ЦБК. Под Иркутском всё-таки закрывается Байкальский ЦБК.
Лесную отрасль ждут трудные времена. Разумеется, запасы леса со временем восстанавливаются. Но небыстро: взрослый массив нарастает минимум 100–120 лет. Сначала на делянке появляются трава и кусты, потом через них пробиваются берёза и осина, годные только на целлюлозу. Лишь через 80–100 лет лес становится хвойным. А настоящей промышленной толщины, пригодной для качественных досок, деревья достигают через 150–200 лет.
Срок роста леса можно сократить. Но для этого за массивами нужно ухаживать. Для начала – отказаться от классического способа заготовки древесины: сплошных рубок с участками в 50 гектаров. Чем меньше делянка, тем быстрее семена деревьев успевают попасть в почву и прорасти. В идеале стоило бы перейти на частичные рубки. Так делают в Финляндии. Там каждые 30–40 лет в хвойных лесах рубят примерно по трети деревьев. При этом лес остаётся хвойным, за счёт прореживания оставшиеся деревья вырастают быстрее, их стволы толще. Поэтому в Финляндии в среднем добывают 2,5 куб. м древесины с гектара лесного фонда в год. Тогда как России – менее кубометра.