За последние 20 лет мы построили не общественный строй, а черт знает что – псевдокапитализм. Это скоро выйдет боком – наша странная, полурыночная экономика перестанет работать. Уже в прошлом году она напоминала травмированного футболиста, которому сделали укол обезболивающего, чтобы он доиграл матч. В 2010 г. вдобавок ему сказали – до сих пор мы играли в футбол, а теперь пора вернуться к играм без правил.
Такой жесткий диагноз поставил человек, которому не хочется, но приходится верить. Потому что это мнение одного из самых известных финансистов страны, непосредственного участника многих крупнейших сделок с начала 1990-х годов, того, с кем советуются высокопоставленные чиновники и богатейшие предприниматели.
Сделки по понятиям
Российский бизнес дождался своего варианта «низких истин». Скорее даже – горьких, до ядовитого привкуса. В конце сентября пошли слухи, что государство на добровольно-принудительной основе приберет к рукам крупнейшую инвестиционную компанию «Тройка Диалог». В октябре ее основной владелец Рубен Варданян дал душераздирающее интервью газете «Ведомости».
Что называется – прорвало. Конечно, кто-то увидит тут понятный мотив – уходя, финансовый титан тушит свет в конце тоннеля. Светлого в его словах и вправду мало. Досталось всем – и чиновникам, и предпринимателям. Лейтмотивом идет мысль – раньше было ощущение, что у нас появился капитализм, а кризис показал, что никакого капитализма нет. Даже предприниматели, и те – ненастоящие.
В частности, всех, кого с пафосом называют «деловой элитой», «капитанами бизнеса» и т.п., Рубен Карленович сравнил с… цеховиками советских времен. Была когда-то такая «профессия» – воротилы теневого бизнеса, они налаживали нелегальный выпуск дефицитных товаров на государственном оборудовании и материалах, зарабатывая на этом сотни миллионов рублей.
То есть государство платило за все, а выгода доставалась «жучкам». «Все они тоже считали себя гениальными капиталистами и ждали: когда начнется рыночная экономика, они выиграют. Потом система рухнула, и выяснилось, что эти ребята на самом деле не из капитализма, а совсем из другой системы», – констатирует г-н Варданян.
Чем лучше нынешние олигархи? Их главный девиз ровно такой же, как у цеховиков, – «приватизация прибылей, национализация убытков». Когда грохнул кризис, все «великие предприниматели», имевшие доступ к высоким чиновничьим кабинетам, наперегонки рванули за государственной помощью. Им помогли – десяток крупнейших олигархических структур под грохот кризиса выкачал из бюджета в общей сложности… 2,5 трлн. рублей.
Остальным дали – шиш с маслом. «Средний бизнес очутился вне игры. У него нет личного доступа в кабинеты госчиновников и руководителей банков, поэтому он пребывает в растерянности», – констатирует г-н Варданян. В умах воцарился хаос, в конечном счете деловая среда образца 2010 г. откатилась в «дикие девяностые». На первый план вышли личные отношения. Сделки сейчас идут по понятиям, а не исходя из рыночных соображений.
При этом долгосрочное развитие страны отложено в долгий ящик – никто из предпринимателей не строит планы на 10–15 лет вперед, горизонт сжался максимум до года. В деловых кругах опять в ходу сакраментальные выражения «на свои, а не государственные, и дурак купит», а также «с убытков зарабатывают больше, чем с прибыли».
«Сейчас около крупных государственных банков вновь появились посредники, похожие на репетиторов советских времен. Они брали мзду со всех абитуриентов, ничего не делали, а потом тем, кто не прошел в вуз, деньги возвращали», – довершает картину Рубен Варданян.
Тьма перед рассветом
Теперь – о чиновниках. По мнению Варданяна, их тоже не за что гладить по голове. Прежде всего у некоторых высокопоставленных бюрократов стремительно развивается мания величия. Причина в следующем – когда начался шторм в экономике, у государства было очень много денег, а у бизнеса – еще больше долгов. Помощь властей была небескорыстной, в обмен государство взяло в залог огромное количество компаний и предприятий.
В результате в его руки перешли все сколько-нибудь значимые отрасли. А вес государства в экономике разросся до совершенно неестественных масштабов. Вот две цифры: доля имущества, принадлежащего государству на всех уровнях власти, – более 50%. с учетом косвенного контроля – более 75%. Это кардинально отличается от того, что есть в развитых и даже многих развивающихся странах. Там все ровно наоборот – у государства от силы 20–30%.
Картина – ужасающая, поскольку при рыночной экономике с таким громадным госсектором долго не живут. Но у большинства аппаратчиков ситуация вызывает совсем другие чувства.
«Отношение чиновников к бизнесу изменилось. От них все чаще слышно: что вы без нас можете, бизнесмены? Куда вы от нас денетесь? Сейчас все к нам побежали, все у нас просите копеечку! Раньше говорили: вы «умные-богатые», а мы вас спасли. Так что теперь молчите по поводу вашей гениальности», – рассказывает г-н Варданян. Только вот, по его мнению, новые командиры экономики и сами не в состоянии справиться с управлением этой разросшейся госмахиной…
Что в итоге? С одной стороны, диагноз – горестный. С другой стороны, самая темная ночь, как известно, перед рассветом. «Законы экономики, как и законы природы, нельзя обманывать бесконечно долго. Все, что искусственно, не может продержаться значительное время», – уверен глава «Тройки Диалог».
Он убежден: хотят того отдельные чиновники и бизнесмены или нет, в ближайшие 3–5 лет стране потребуется масштабная модернизация инфраструктуры. Иначе все рухнет. При этом денежный ресурс государства далеко не бесконечен. Потребуются без преувеличения десятки триллионов рублей. В казне столько нет – деньги придется искать на рынке. А значит, экономика опять развернется лицом к частному сектору. При этом неизбежно придется покончить с «бизнесами», построенными на национализации убытков, и разогнать воров, пристроившихся к природным ресурсам. После чего наконец заняться делом.
ИНОЕ МНЕНИЕ
Ведущим специалистом по российскому крупному бизнесу считается главный научный сотрудник Института народнохозяйственного прогнозирования Яков Паппэ. В его изложении история наших промышленно-финансовых гигантов – роман, полный ярости и страсти.
С 1990 г. они прошли три периода. Сначала большие деньги были только на товарных биржах и у тех, кто занимался импортом. Поэтому первыми появились ТФГ – торгово-финансовые группы, такие как Альфа, Столичный-ЛогоВАЗ, Интеррос. Они быстро раскусили, что к чему, и принялись прибирать к рукам самое сладкое – сырьевой сектор. Тут помогли знаменитые залоговые аукционы. На их счет у г-на Паппэ особое мнение. он считает, что в этих аукционах никто никого не обманул. Государство, раздавая несметные сокровища почти задарма, выполняло четкий план – у крупнейших предприятий должны появиться стратегические собственники. По сути, оно скрестило разбогатевших торговцев и банкиров с реальным сектором. Цель достигнута – никто не станет отрицать, что частный бизнес действительно плотно укоренился в реальном производстве
Так возникли нынешние ФПГ – финансово-промышленные группы. Затем – пошло-поехало. Бизнес резво двинулся в те отрасли, которые раньше казались ему неинтересными. Как круги по воде ФПГ начали распространять влияние на все сектора экономики. К 2000 г. типичный крупный бизнес представлял собой «трехслойный бутерброд». Нижний слой – предприятия, производители реальных товаров и услуг. Над ними – облако офшоров, владеющее их пакетами акций. В третьем слое – группа граждан, владеющих этими офшорами. Все было глубоко непрозрачно, концы надежно запутаны.
Затем в политике случился великий тектонический сдвиг. Если раньше крупный бизнес на равных торговался с государством, после 2000 г. олигархи превратились в «челобитчиков». «Хозяева крупного бизнеса 90‑х – люди, способные вести торг с государством. Теперь бизнес только просит, а государство решает, отвечать ли на эти просьбы», – отмечает Яков Паппэ.
Затем настала эпоха госкорпораций, которая продолжается по сей день. На руководство этими гигантами поставили формально отставных, но хорошо контролируемых «правильных людей». Они легко присоединяли к своим империям что хотели... Тут ученый скептичен: «госкорпорации – это признак недоверия власти государству». Он поясняет: масштабы задач у них – министерского уровня. Но получается – самые ответственные дела поручили не государственным органам, а друзьям – людям, которым президент доверяет лично. Не значит ли это – верховная власть не верит, что госинституты совладают с задачей?