Если верить последним данным Росстата, экономика вышла из кризиса и растет быстрее европейской и американской – на 4,3% в год. Но многие эксперты в это не верят, они считают – ведомство жонглирует цифрами. В реальности мы топчемся на месте. Что стало стопором развития?
Мифы экономики
10 лет назад нобелевский лауреат по экономике Джозеф Стиглиц взглянул на российскую экономическую статистику и ужаснулся. По сравнению с лучшими советскими временами производство и уровень жизни рухнули в два раза.
Мы пережили такое, что никому не пожелаешь. Если Великую депрессию в США называют экономическим адом, то наши 1990-е годы – ад в квадрате. От голода в России не умирали, но падение российской экономики оказалось вдвое глубже, чем в США в 1930-е годы. В связи с этим американский экономист выдал такую фразу: «вместо надежно работающей рыночной экономики российские реформы 1990-х породили беспорядочный дикий восток».
В 2000 г. нобелевский лауреат предсказал, что восстановление российского ВВП до советского уровня займет 7–10 лет. Прогноз сбылся. В июле 2010 г. эксперты Института экономики переходного периода провели масштабное исследование и выяснили – уже в 2007 г. ВВП России превысил ВВП РСФСР. Рост продолжается – несмотря на кризис и сильный спад, в прошлом году валовый национальный продукт был на 2% выше советского.
Экономика идет на поправку, но выздоровление шло слишком долго и очень болезненно. Многие лекарства дали отрицательный эффект. Например, считается, что эпидемия повального закрытия бывших советских заводов разразилась потому, что они выпускали неконкурентоспособные товары. Это не так. Дж. Стиглиц с цифрами в руках доказал, что в середине 1990-х они вполне могли потягаться с иностранцами. Надежду на это похоронило правительство Виктора Черномырдина, которое много лет поддерживало слишком высокий курс рубля. В результате, например, продукцию российского машиностроения постепенно вытеснили китайцы, предлагавшие не такой качественный, но значительно более дешевый продукт.
В общем, нам понадобилось 19 лет, чтобы вернуться к тому, что имели и так. Спрашивается, стоило ли ради этого городить экономические реформы? Эксперты уверены – в целом они принесли населению гораздо больше пользы, чем вреда. Для начала: понятно, что, хотя номинально советский и нынешний ВВП равны, сравнивать в лоб их нельзя. В прежние времена в ВВП была огромная доля военной продукции. Предприятия выпускали лучшие в мире танки, пушки и ракеты, но товарам народного потребления доставался шерсти клок. Теперь все наоборот – экономика работает на людей.
Поэтому за время реформ общее количество товаров в магазинах выросло в два раза. Сбылись советские мечты о продуктовом изобилии: по сравнению с 1990 г., производство мясопродуктов утроилось. Кроме того, народ стал лучше зарабатывать: реальные доходы населения по сравнению с советскими выросли на треть.
Но за свободу торговли пришлось заплатить развалом промышленности. По подсчетам экспертов Высшей школы экономики, большинство отраслей, включая текстильную, железнодорожную, судостроительную, отстают от советских показателей в 3–4 раза. Советский уровень превзойден только в производстве экспортных товаров – металлов, газа и нефтехимии. Также на подъеме – сельское хозяйство и пищевая промышленность. Если в РСФСР на их долю приходилось 20% всего промышленного производства, то теперь – половина.
Известна и другая проблема, в стране – засилье импорта. Во многих отраслях доля иностранной продукции и сырья достигла 80%, в автопроме – превысила 85%. «Именно перепродажа импортных товаров и сырья обеспечивает значительную часть экономического роста страны», – констатирует замдекана по статистике факультета экономики ГУ‑ВШЭ Алексей Пономаренко.
Бразильский сценарий
Глобальные экономические итоги двадцатилетки таковы.
С одной стороны, мы вошли в число далеко не самых бедных, но, увы, и не самых богатых стран. «В экономическом плане, при всех недостатках, Россия – мощная индустриальная держава. По уровню развития мы занимаем 50-е место в мире, не сильно уступая многим развитым странам. ВВП на душу населения у нас составляет 15 тысяч долл., а в странах типа Греции, Португалии, Израиля, Новой Зеландии, Испании – 20–25 тысяч долларов», – говорит завкафедрой Академии народного хозяйства при Правительстве РФ академик Абел Аганбегян.
С другой стороны, если бы не дикий спад 1990-х годов, дела могли бы идти гораздо лучше. Напомним, что за годы советского промышленного и научного натиска Россия поднялась от уровня одной из самых бедных по доходам населения стран Европы до второй по величине экономики мира. Сейчас мы откатились на прежние позиции.
«Знаете, на каком месте была наша страна по уровню ВВП 100 лет назад? На пятом в мире. ВВП на душу населения в России образца 1910 г. составлял 28% от уровня США. И сейчас – тоже 28%. По размеру ВВП, по разным оценкам, мы – на 6–7-м месте в мире. Так что за 100 лет, когда столько всего было, но в итоге – почти ничего не изменилось», – отмечает профессор Российской экономической школы Константин Сонин.
Как вновь запустить реактор развития? Так, чтобы за 10–15 лет резко вырос уровень жизни и это вывело бы население России в число участников клуба самых развитых стран – знаменитого золотого миллиарда. История знает только два рецепта. Можно опять положить народ костьми под великие стройки будущего, но в XXI веке это гарантирует провал. А можно сделать так, чтобы бурный рост начался сам собой, без палок и понуканий.
Чего не хватает? Директор Центра исследований постиндустриального общества Владислав Иноземцев приводит наглядный пример, сравнивая развитие России и… Бразилии. Когда узнаешь о цифрах, становится не до смеха.
В начале 1990-х гг. обе страны переживали одинаковые трудности. В 1992 г. инфляция в России достигла 2600%, ВВП за несколько лет сократился наполовину. В Бразилии в том же году инфляция составила 1150%, в 1993-м – 2500%, ВВП упал на треть. Оба государства начали сходные экономические реформы. Но примерно в 2000 г. пути разошлись. У нас сделали ставку на увеличение доли государства в экономике (в 2009 г. она достигла 60%), в Бразилии – наоборот (к 2009 г. – снизили до 20%).
Результат таков. «В 1996–1997 годах мы были сопоставимы в производстве гражданских самолетов: 5–8 штук в год – в России, 4–10 штук – в Бразилии. В 2009-м в России собрали 14 машин, в Бразилии – 244. Сейчас Бразилия за счет собственного производства удовлетворяет 80% потребности в промышленном оборудовании. Тогда как Россия – менее 40%. В 1994 году Россия и Бразилия производили почти равное количество автомобилей – 1,03 миллиона и 1,13 миллиона, в 2009-м – 722 тысяч и 3,18 миллиона штук соответственно», – констатирует Владислав Иноземцев.
Аналогичная картина – в нефтянке. Обе страны богаты черным золотом, но у нас добычу прибрали к рукам госкомпании, а в Бразилии – ее отдали частному бизнесу. Результат – в 2009 г. в РФ добыли на 7,4% нефти меньше, чем в 1990-м году. За тот же срок Бразилия нарастила добычу в три раза и поднялась с 18-го на 15-е место в мировом списке производителей нефти.
Ну и по мелочам. В нашей стране, по факту, у населения практически отобрали бесплатное высшее образование, а сейчас – подбираются к среднему. На научные исследования наша страна тратит лишь 0,38% ВВП, и в последние два года эта доля снижается. Бразильцы поступили иначе: там действует масштабная госпрограмма, по которой выходцы из самых бедных семей могут получить бесплатное образование в престижных университетах. В 2005 г. программа охватила 112 тыс. человек, в 2009 г. – уже 248 тысяч. Кроме того, Бразилия тратит на научные исследования более 1% ВВП и планирует довести показатель до 2% (в пять раз больше, чем в РФ).
В общем рецепт процветания – не тайна. Академик Аганбегян уверен – из 100 шагов к настоящей рыночной экономике за 20 лет наша страна прошла только… 44 шага. Глава Центра стратегических разработок Михаил Дмитриев недавно обмолвился – в 2000 г. его ведомство было мозговым центром экономических реформ нового правительства Владимира Путина. Хотя за 10 лет было сделано много хорошего, программа реформ, по словам г-на Дмитриева, выполнена только на треть. Так что «вселенским злом», видимо, оказались не сами экономические реформы, а то, что их провели неправильно и не до конца.