Я СМОТРЮ НА МОСКВУ…

 «Аргументы неделi» предлагают очередную публикацию замечательной актрисы Елены Кореневой.

 Я ПОНЯЛА «Вишневый сад», когда в моем дворе, в Москве, начали рубить деревья. Когда-то эти деревья сажали мои родители вместе с другими новоселами нашего дома, озеленяя пустырь новостройки. Спустя 45 лет за окном зеленели кроны осин, берез, каштанов и дуба. Подходя к дому, я оглядывалась на два дерева, накренившиеся замысловато. «То, что слева, посадила мамочка, а то, что подальше и смотрит вправо, – папа», – говорили мы с сестрой греющую наше сердце фразу. Моих родителей уже нет. Теперь и деревьев нет. Собираются провести дорогу – «внутриквартальный проезд» – как объяснили мне в Управе района.

 Я пожаловалась чиновнику: какая же дорога под окнами, а деревья, а двор для детей и стариков? Мне объяснили, что я «не одна здесь живу», что я «противлюсь прогрессу», ведь живу «в мегаполисе!». Я попыталась возразить, что живу в этом мегаполисе всю жизнь, да и в других мегаполисах мира пожила, и под носом у жилых домов дорог не прокладывали, в ущерб жильцам и деревьям. Разве мегаполис противоречит памяти и удобству людей?

 И вот… езжу по городу или просто бреду по бульвару, стараюсь забыть свою печаль по поводу срубленных деревьев. Пытаюсь подбодрить себя мыслью о том, что живу в культурном центре мира и все шероховатости – это издержки прогресса. И у меня постепенно повышается настроение. Однако чувство радости как-то неполноценно. Хочется что-то подправить. Оглядываюсь – вот эту рекламу сняла бы и еще ту. «Раздела» бы сталинские дома и улицы центра – чтобы видна была их архитектура, в которой неповторимая индивидуальность Москвы. Впечатление все-таки подпорчено бесчисленными банками из-под пива на газонах, отсутствием мусорных урн в должном количестве, не говоря уже о выгуле собак без совка в руках хозяина, дабы убрать за любимым животным…

 Ведь культура – это не только наличие балета и консерватории с конкурсом Чайковского. Это наличие бумаги в городских туалетах и уверенность в том, что если тебе наступят на ногу в толкучке, то непременно извинятся. Это также эстетическое и этическое впечатление от городских видов и от толпы. Это уважение к себе и тому, кто рядом.

 Когда-то, прожив в Нью-Йорке полгода, я сказала своей подруге: «Слушай! В этом городе невозможны романтические отношения. Здесь все спешат, зарабатывают на прокорм и оплату счетов. Город деятельный, уникальный по скоплению разных национальных культур и театров-концертов, галерей. Но в нем очень трудно захотеть ходить на свидания, вдохновляться и переживать романтическую привязанность к человеку!»

 И теперь я задаюсь тем же вопросом: а в Москве сегодня можно думать о любви, она вдохновляет для романтических прогулок? Или пора менять свои «картинки», связанные с представлением о первом свидании? Оно может происходить на фоне мусорной свалки или работающего отбойного молотка? Наверное, Москва сегодня напоминает мне Нью-Йорк восьмидесятых годов.

 Память всегда интимна, память связана с людьми. Мегаполис обречен на расширение и на масштабность событий. Противоречие. В таком противоречивом и раздвоенном состоянии я продолжаю движение по родному городу со смешанным чувством обиды и гордости. Не только моя память, но и чувство красоты страдает – город отдан на откуп вкусу нуворишей, для которых «после меня хоть потоп». Тут же подсекаю себя упреком, что «живу не одна в этом городе» и не хочется противиться «прогрессу». Но бормочу себе под нос: «Что бы вы ни делали и ни городили, а красота все равно «спасет мир». Подсказал Федор Михайлович. И Антон Павлович «Вишневым садом» подсказал… И Геннадий Иванов, автор слов песни: «Я смотрю на Москву через призму поэзии, через призму музыки, призму любви, просто так на Москву смотреть бесполезно, просто так ничего не увидите вы…» – подсказал! Подсказки для нас всегда в чьем-то творчестве: как жить и что делать? И в силе духа тех, кто живет рядом и пишет то, что мы цитируем. Как сказал кто-то из великих соотечественников: «Как хорошо сознавать, что есть люди лучше меня!» Ну конечно, люди и их творчество – вот что прославляет столицы мира в первую очередь, да и не только столицы.

 Так вот, я проверила лично и утверждаю: Нью-Йорк и Сан-Франциско, Париж и Лондон сами по себе – это только холодные витрины, в которых отражаются исторические памятники, пока в них не проникнешься жизнью какого-нибудь Мишеля или Микки.

 Нью-Йорк – интернациональный Вавилон, триумф эмигрантов, которые по определению – борцы с судьбой. Париж – культ индивидуальности, акцент на интеллекте, на самости. А Москва? Попробую ответить так: это характеры, закаленные в борьбе с обстоятельствами, при всех режимах и поворотах истории. И творчество – как выход. Сопротивление голому прагматизму без эстетики и души.

 Так смотрите, сколько их – творческих сопротивленцев – живет в нашем городе! Театр-студия Фоменко, театр Практика, театр-лаборатория Анатолия Васильева (уже с его учениками), Дом фотографии под руководством Ольги Свибловой… Обвал выставок этим летом – в ЦДХ на Крымском, в Манеже, в Воротниковском переулке, в Доме Нащокина и далее, и далее. А сколько их сидит в мастерских и по углам квартир… это же улей сопротивленцев, поднявших вверх свои кисти, ноутбуки и виолончели! Они нас спасут, они объяснят нам красоту и смысл нашего времени, чуть позже. Мы все поймем, когда будем изучать в энциклопедиях формулу или идею, высказанную пока еще безликим пешеходом (или смурным водителем), что глотает выхлопные газы на Тверской вместе с нами.

 Прислушайтесь: на призыв «SOS!» в удушающей пробке будней – устремлены ответные сигналы спасения, в форме своеобразной азбуки Морзе – на языке искусства. Москва – это беспрецедентное скопление талантливых, свободных, независимых, мыслящих, творящих людей.

 И конечно, лучше все-таки при жизни услышать и понять друг друга. Так могли услышать раньше и поэта Дмитрия Пригова, и актера Мишу Кононова, которых на днях похоронили. Так могли услышать в свое время художника Павла Филонова, архитектора Константина Мельникова, певца Мурата Насырова. Лучше все-таки при жизни понять и объединиться в гимне красоте – как внешней, так и внутренней. Может, измеряя все грядущие перестройки законами истины и красоты, мы наконец перестанем уничтожать то, что для нас ценно и дорого. Тогда и возгордимся, и возрадуемся. А пока наш гимн будет звучать под аккомпанемент отбойного молотка и клаксонов машин. Ну что ж, это еще веселее!