ОН ОСТАЛСЯ

 На экраны вышел фильм «Я остаюсь». Вряд ли у этой картины был бы шанс на широкий прокат, если бы там не снялся артист, которого вроде бы нет в живых. Однако его популярность все растет! Может, он и не ушел вовсе, может, «он остался»?

 ФИЛЬМ Карена Оганесяна «Я остаюсь» выделяется из общего потока весенних премьер. Наш восставший, как Феникс из пепла, кинематограф точно с цепи сорвался, обрушив на нас боевики, блокбастеры и прочие «экшн» и «фэнтези» российского происхождения со всей их голливудской атрибутикой. Это и растущие бюджеты, и еженедельные рейтинги, и добросовестные отчеты, сколько удалось собрать у.е. за первую, вторую и прочие недели показа.

 А «Я остаюсь» - притча. Трагикомедия. Да еще и о мире загробном. Интерес к фильму подогревался тем обстоятельством, что это - «последний фильм Андрея Краско». Проводились мистические параллели между ним и доктором Тырсой, его героем из фильма. Но герой вернулся из комы в жизнь, «которая не так уж и плоха», а Андрей - нет.

 Зал на неделе премьерных показов полон не был. Полным было обожание Андрея теми, кто пришел. Только он появлялся на экране, как в зале - секундное затишье и затем взрыв смеха. И даже «Реквием» Моцарта и многочисленные цитаты из Феллини и Тарковского не ввергали поклонников в столбняк скорби. Ведь даже когда партнеры Краско, замерев, мрачно взирают в камеру, он лукаво щурится и «чешет репу».

 Идея этого довольно претенциозного фильма проста, как мораль в басне, - только когда теряем, мы сознаем ценность того, что теряем. В данном случае - жизнь.

 Картина «Я остаюсь» визуально снята ловко. Как снимать - мы уже научились. Все чаще встает вопрос - что снимать? Все чаще кинематографисты сетуют на отсутствие сценариев, идей, героя.

 Главная роль Андрея Краско в этом фильме оказалась не главней всех предыдущих его ролей. Зритель уже успел полюбить его персонажей, полюбив их создателя. Крепко и навсегда. Даже когда он появлялся в крошечных эпизодах с парой реплик.

 В чем же феномен Краско? Вот ведь никакого гламура. Не бежал за профессией на скорую ногу, жил без профессионального фанатизма, а «право имеет».

 Наше время громкоголосо, шумно. Скажем, не видя собеседника (например, в разговоре по телефону), мы, как правило, неся всякую чушь, стараемся говорить громче, орем. А Краско говорил со своей аудиторией тихо. И, как правило, это звучало афоризмом. Запоминалось. Расходилось цитатами.

 Ритм его существования казался вялым, не тревожным, каким-то собственным. Почти ленивым. Но это не лень. Это инстинкт самосбережения - не натыкаться на пустоту и не участвовать в глупостях. Тихо, без истерик искать настоящее.

 Андрей внезапно оказался в той редкой категории актеров, которых не назначают народными, которых народ выбирает сам. А наш народ в таких вопросах «сечет фишку». Ведь еще долго будут помнить фразочки Андрея из его картин - и «мамкину норку» Янычара («72 метра»), и «в животе так бурчит, официантки в кафе оборачиваются» Краснова («Агент национальной безопасности»), и вот теперь - «Леночка, положи зуб на место» доктора Тырсы из «Я остаюсь».

 Он спорил со сценаристами - «так по-русски не говорят», лез в режиссуру, если видел в ней бестолковость, и был абсолютно прав. Его право заниматься любимым делом выстрадано. И это не горе, что он надолго уходил из лицедейства. То в портные, то в могильщики, то в частный извоз. Это не горе - это беда. И его. И наша.

 А теперь и подводники хотят стать такими, как Янычар Андрюшин, и фээсбэшники такими, как его Краснов; и понимаешь, как немало он сделал и для каждого в отдельности, и для нас, которые, несмотря ни на что, - вместе. Помимо президента и прочих официальных личностей, на которых можно было бы и хотелось положиться, России всегда был нужен герой. Пусть смешной. Пусть негромкий. Только наш. Родной. Нас выговаривающий. Мы такие. Чтобы только по высшему счету. По первому сроку, как говорят на флоте. Такими были для нас и Высоцкий, и Шукшин. Каждому свое время. Наше время выбрало Андрея Краско - лукавого мудреца и ленивого умницу, и это и радостно, и грустно. Радостно, что наша заблудившаяся страна все-таки тверда в своих нравственных ориентирах. Грустно, что таких людей все меньше и меньше. Что они уходят и уходят.

 Андрей Краско еще раз доказал, что профессия актера - это тяжелый и, простите, гражданский труд. Наше поколение, родившееся в конце 50-х, считалось поколением пустоты, безвременья. Мы завидовали тем, кто отстоял нашу Родину в бою, считали, что на нас недостало подвигов. Оказалось, однако, что и в нем есть герои, есть кого любить.

 За нашим общим столом столько всего соблазняющего, многообещающего. Но немногие могут подойти и просто, без пафоса, лукаво спросить, «почесав репу»: «А есть за этим столом, что мне можно»?

 Первая книга об Андрее напоминает сумбур под глянцевой обложкой. Со многими повторами и неточностями в названиях, датах. Состряпанная наспех. Теми, кто боится, что скоро забудут, и поспешно делает свой маленький «бизнес на могилке». Не волнуйтесь. Не забудут. А тем, кто добросовестно и искренне вспоминал, - спасибо, что помнят. Память - единственное, что нас сближает, делает близкими, осознанными и сильными. Такие люди, как Андрей, дают нам надежду, что мы есть и будем. А это немало.