Фамилия Алёны ГАЛЛИАРДТ переводится с немецкого как «бродячий артист». Это вполне соответствует судьбе актрисы. Родилась она в Петропавловске-Камчатском. Окончила Училище им. Гнесиных и ГИТИС, работала в театрах им. Моссовета, «Школа современной пьесы» и др. С успехом выступала в мюзиклах «Иствикские ведьмы» и «Вийон». Известность в кино пришла после сериала «Ранетки». Зритель знает Алёну Галлиардт по работам в таких фильмах и сериалах, как «Театральный роман», «Новости», «Дело следователя Никитина», «Классная школа», «Дежурный ангел», «Студенты‑2», «Игра мимо нот», «Ошибки любви», «Пусть так будет», «Бабоньки» и др.
- Алёна, одна из первых ваших ролей в кино – Августа Менажраки в «Театральном романе» по Михаилу Булгакову. Насколько театральные нравы того времени отличаются от нравов нынешних, ведь вы поработали в разных коллективах?
– У меня в «Театральном романе» была маленькая роль. Впрочем, там даже у знаменитых артистов были в основном небольшие роли – у Эммануила Виторгана, Валерия Золотухина, Николая Чиндяйкина, Валентина Смирнитского, Зинаиды Шарко. Кстати, ещё до съёмок я прочитала книгу Марины Цветаевой «Повесть о Сонечке», где она описывает театральную студию Евгения Вахтангова. Повесть очень перекликается с произведением Булгакова: традиции, нравы, правила игры и существования артистов в театральной среде. Нравы нынешние? Нынешние, наверное, отличаются от тех. Когда я пришла в Театр имени Моссовета, меня прежде всего поразила чистота вокруг – буквально, чистота помещения. Мне казалось, что дух великих артистов прошлого – Фаины Раневской, Ростислава Плятта, Любови Орловой, Веры Марецкой – до сих пор витает тут… Наверное, я белая ворона, сама по себе. Какие-то коалиции, интриги, сплетни, разговоры о чьей-то личной жизни меня абсолютно не интересуют. В театре меня интересует только работа. Помню, сидели мы в гримёрке после очередного спектакля с Вячеславом Бутенко, который служит здесь с 1964 года. Сидели и уточняли с ним свою игру, разбирали ситуации на сцене. Мы дверь открывали нараспашку и говорили достаточно громко, чтобы не было никаких слухов, никаких поводов для сплетен. Потому что, проходя мимо, кто-то из администрации мог крикнуть: «Слава, тебе нужно домой, к жене!» Хотя я никогда повода для интриг не давала…
– Когда речь идёт о Булгакове, без мистики не обойтись. Было что-то потустороннее на съёмках?
– Мы снимали в Доме учёных на «Кропоткинской» ночью. Ночью все предметы и вещи кажутся одушевлёнными. Но реальная мистика была не на съёмках «Театрального романа», а на мюзикле «Иствикские ведьмы». Главные роли там исполняли известные актёры: Нонна Гришаева, Анна Большова, Дмитрий Певцов, Алексей Кортнев, Анна Невская и другие. Я играла Фелицию Габриэль, фактическую хозяйку города, председателя двух обществ – охраны природы и общества охраны нравственности. Так вот, практически все девочки, которые играли в тех «Иствикских ведьмах», и я в том числе, в процессе репетиций и спектаклей разошлись со своими мужчинами. Мистика? Возможно.
Ещё у нас было много травм в самом начале проекта. Например, главный герой Ван Хорн, когда его с помощью всяких заклинаний убивают ведьмы, проваливается вниз, в яму, специально оборудованную на сцене. И вот в эту яму во время спектакля совершенно случайно упала одна из актрис. У неё был жуткий вывих. Что интересно, перед премьерой спектакль освятил православный батюшка. Мы простояли целую службу в театре, в фойе. Но последними словами священника были: «И всё-таки я против». В общем, от злого влияния потусторонних сил нас ничего не спасло.
– Фелиция Габриэль была, как вы сказали, председателем двух благотворительных обществ, а в сериале «Новости» вы играли председателя фонда поддержки детей-сирот. Если бы представилась такая возможность, какой фонд открыли бы сами?
– Меня часто приглашают на разные телевизионные ток-шоу в качестве эксперта – «Мужское/Женское», «Говорим и показываем», где мы обсуждаем и ситуации вокруг подобных фондов. Но однажды был сюжет, где маленькие дети 8–9 лет ходят по улицам и попрошайничают, занимаются тем, что выносят мусор на рынке, моют машины, вытряхивают коврики. При этом их отец, перебивающийся случайными заработками, забирал себе все деньги и одного из мальчиков даже не отдал в школу. И тогда я задумалась, почему у нас нет благотворительных фондов, помогающих людям с малыми доходами? Ведь если немного отъехать от Москвы – нищета невозможная. Работы нет, и как люди выживают, я не понимаю. Кстати, когда я была в родном Петропавловске-Камчатском, меня пригласили на местное радио в программу «Изба-читальня» и задали такой вопрос: «Как вам наш край, что здесь изменилось и в какую сторону?» Я ответила, что если запрокинуть голову и смотреть поверх крыш, то здесь всё так же красиво и волшебно. Но если немножечко опустить глаза, становится грустно и обидно за державу, потому что Камчатка – богатейший край, а дороги как были плохие, так и остались, и такие же, как раньше, полуразвалившиеся дома…
– Алёна, вы понимаете, что если создать такой фонд помощи малоимущим, туда «встанет на учёт» половина населения страны?
– Здесь я с вами абсолютно согласна.