Привет, привет, дорогие читатели и кинозрители! Московский международный кинофестиваль №37 в самом разгаре, и любители экстремальных кинопутешествий в пространстве и во времени снова взбудоражены. Истории, которые рассказали с той или иной степенью мастерства конкурсные фильмы, не «пальцем деланы». За некоторыми стоит довольно драматичная реальность, и чем ближе действие к нашим российским границам, тем драматизм усиливается. Отборщикам конкурса особенно интересно, что же творится на постсоветском пространстве и в странах Восточной Европы.
В казахском фильме «Шлагбаум» (реж. Жасулан Пошанов) нам предлагается несколько дней из жизни двух героев, которые пересекутся в смертельной схватке. Один – молодой прыщавый охранник на стоянке возле элитного дома в Алма-Ате, другой – элегантный красавчик, сын местного углеводородного олигарха, живущий в квартире в этом доме в гордом одиночестве. Одному надо работать и работать, чтобы заплатить за жильё и кормить малолетку-брата (в деревне обратно их никто не ждёт). Другому нужно выполнить четыре задания англоязычного профессора, чтобы оформить перевод в британский университет. Один устраивается ещё и на работу в ночной клуб и на дежурство возле шлагбаума приходит сонным. Другой «клеит» однокурсницу, и она соглашается помочь ему сделать четыре задания. Один находит малолетку-брата возле заколоченных дверей, так как хозяйка выставила их за неуплату.
Поскольку будка, где он должен поднимать шлагбаум, – теперь единственное их место ночлега, он оставляет там брата и идёт к тренеру, но тренер не берёт его, избитого, в свою команду. То есть парень совсем не фартовый. Когда же он добирается до будки, то видит там красавчика в элитном авто, орущего матом на его малолетку-брата, у которого не сработали кнопки шлагбаума. Красавчик получает по роже, прогоняет девицу-одноклассницу, берёт ружьё и… Далее работает коррупционное государство, в действие вступают углеводороды, красавчик выходит на свободу с ещё непрошедшими синяками. Вот такое социальное кино, показывающее капитализм с известным выражением лица.
«Милый Ханс, дорогой Пётр» Александра Миндадзе
Не более радостным оказался и болгарский фильм «Лузеры» (реж. Ивайло Христов), в котором тоже прописаны две сюжетные линии, хотя пересекаются они вполне лирически. Старшеклассник и старшеклассница нравятся друг другу, но живут они в каком-то депрессивном провинциальном городке, где денег нет ни у кого. Чтобы сделать своей девушке спагетти, тинейджер похищает их пачку в продуктовом магазине. Его ловят, но продавщица после составления акта отдаёт их ему бесплатно. Такой у него жалкий вид. А какой ещё ему вид иметь, если родители уехали подработать в Грецию (как будто мы не знаем из греческих фильмов, чем питаются его нищие сверстники – собственной спермой), а на его попечении оставлена бабка, сильно тронутая Альцгеймером. Она всё норовит в нижнем белье сбежать из дома.
А девушка живёт с мамашей, которая тоже не подарок: всё время пьяная и всё время с новым скоропортящимся мужичком. Чтобы добыть девушке билет на концерт любимой группы «Кислород», юноша готов на всё и друзья его на подхвате. Но подвиги его останутся никому не нужны, т.к. девушка сама познакомится с лидером группы, и всё интимное, на что обычно уходит некоторое время, у них произойдёт очень быстро. Количество иронических наблюдений и деталей не делает фильм веселее – мы видим, как призрачна граница между царством ещё живых и уже мёртвых.
Но наиболее остро прозвучала в конкурсе тема даже не социальных, а этнических конфликтов, например, в фильме режиссёра Горана Радовановича «Анклав» (Сербия, Германия). В центре фильма десятилетний мальчик, который живёт в одном из сербских анклавов в Косово. Каждый будний день за ним приезжает бронетранспортёр миротворцев, чтобы отвезти в школу через враждебное албанское окружение. Его отец, защищая от воров-албанцев своих коров, стреляет из ружья, о чём донесут в миротворческий штаб. Между тем умирает дед, и на его похороны выписывают из Белграда его дочь. Автобус с сербами при пересечении границы с Косово забрасывают камнями, а местные власти запрещают водителю ехать, так как он не имел права въезжать на территорию государства Косово с выбитыми стёклами. Между тем этническая полиция проводит обыск у отца мальчика и под гробом дедушки обнаруживают схрон с оружием. Отца задерживают для объяснений, но дедушка не остаётся лежать один, т.к. пешком приходит его дочь. Между тем мальчик разрешает прокатиться в бронетранспортёре двум албанским пацанам, выдавая их за сербов, дружеские связи налаживаются. Но в школе ему делать больше нечего – на доске учительница написала: «Прощай, я уехала в Белград».
Между тем православный священник, недавно получивший колокол, не смог водрузить его на деревянную колокольню, и между землёй и колоколом осталась щель. Туда и заберётся сербский мальчик, прячась от третьего албанского подростка, который стреляет по колоколу и рикошетом ранит себя в ногу. Верёвки не выдерживают, и колокол накрывает сербского мальчика. Ему не выбраться одному. Горе-стрелка относит к албанцам, справляющим свадьбу, на руках православный священник и отправляется в сербский анклав отпевать почившего дедушку. А его сын всё ещё выясняет отношения с миротворческими бюрократами. Между тем на вопрос, кто тебя ранил, албанский подросток отвечает: серб. Албанцы идут палить православную колокольню, и судьба сербского мальчика, сжавшегося под колоколом, начинает не на шутку тревожить. Между тем пора хоронить дедушку, и священник отправляется с гробом и женщинами на сербское кладбище, но оно оказывается разгромленным… Короче, нуар отдыхает. Разве что есть надежда на свет в конце тоннеля – албанский мальчик усовестится и спасёт с водителем бронетранспортёра сербского мальчика из-под колокола. И всё семейство вместе с гробом дедушки воссоединится и переедет в Белград к его дочери, похоронят дедушку в безопасном месте, а одноклассники сербскому мальчику дадут кличку Албанец. Вот такая неслабая история, некоторые зрители выходили, смахивая слёзы.
Менее пронзительная, но тоже этническая составляющая определила звучание другой конкурсной картины – «Росита» (реж. Фредерикке Аспек, Дания). Сюжет строится на том, что у рабочего рыбной промышленности в какой-то датской дыре умерла жена, оба сына взрослые, каждый имеет свою работу, траур вроде соблюдён, и вот ему захотелось жениться вновь, но теперь уже на ком-то помоложе и сексуальнее. Всё-таки кровь не такая горячая, как в молодости. А бизнес с поставкой бесправных и бессловесных филиппинок в Данию, как выясняется из фильма, вполне налажен. Вот и герою агенты привозят аппетитную Роситу, которая его полностью устраивает.
Что же движет сюжет, какие препятствия преодолевает он, чтобы было хоть какое-то волнение в этом сонном датском рыболовецком царстве? Первое – сын, который живёт с женихом-папашей, хотя и имеет любовницу, обещающую ему нарожать много будущих рыболовов, не может устоять перед чарами Роситы. Второе – это то, что у Роситы, оказывается, есть малолетний сын, и она это пока скрывает, но хочет его привезти в Данию. Гордый датский жених преодолевает все препятствия, его сын уступит Роситу отцу и отправится вдаль на поиски самоидентификации, одновременно бросая и любовницу. А лианы жизни, преодолевая холодные просторы океанов и морей, добираются до замогильной Дании и свивают там своё гнездо. Ещё один этюд на тему «заката Европы».
В целом картина конкурса ещё не ясна, но уже и по просмотренным фильмам ясно, что цель отборщиков – показать сюжеты, где герои не какие-то выдающиеся деятели (это в Канны, плиз), а обыкновенные люди, попадающие в водоворот безжалостной истории, где они могут полагаться только сами на себя. Ни общество, ни социальные институты, ни гуманитарные фонды, ни добрые феи и волшебники не помогут попавшему в беду или в безвременье. Время капитализма с человеческим лицом прошло.
Из русских фильмов в этом году в конкурсе целых три: «Милый Ханс, дорогой Пётр» Александра Миндадзе, «Арвентур» Ирины Евтеевой, «Орлеан» Андрея Прошкина. О них я с удовольствием расскажу в следующем номере, когда будут уже розданы «Серебряные Георгии» в различных номинациях и «Золотой Георгий» за лучший фильм. А сейчас я прощаюсь с вами, до свидания, пока-пока!