Заслуженный артист Украины и России Владимир КОНКИН завоевал всенародную любовь прежде всего как актёр. На Павке Корчагине и Володе Шарапове выросло не одно поколение россиян. Однако с некоторых пор к Владимиру Алексеевичу пришло и писательское признание. Его первая книга «У жизни есть начало» вышла в 2012 году. В прошлом году был издан двухтомник – «Берлинская лазурь» и «Пушкин знает…». В августе 2014-го к дню рождения актёра увидела свет его новая книга «Рыцарь, слуга и Илия». На открывшейся 3 сентября на ВВЦ Московской книжной выставке-ярмарке представлены произведения Владимира Конкина.
- Владимир Алексеевич, когда вы впервые взялись за перо?
– Давно. Папа приучил меня всю жизнь вести дневники – говорил, грамотность будет хорошая. Так и вышло. Писал в школьную стенгазету, отправлял заметки в «Пионерскую правду», в нашу саратовскую «Зарю молодёжи». Когда стал работать на сцене, завлит театра часто просил: «Лексеич, ты любишь писать, напиши что-нибудь о нашем театре в местную газету». Так я, можно сказать, и набил руку. Затем начал публиковаться в «Советской культуре», других СМИ. И вот всё накопившееся прорвалось в 2012 году. «Литературная газета», где я тоже иногда печатался, предложила мне издать книгу. Так вышел сборник «У жизни есть начало» – там и рассказы, и эссе, и моя первая повесть «Терпкое вино Массандры».
– Крымская тема ещё долго будет актуальной. Расскажите, как создавалось «Терпкое вино Массандры».
– Я играл в фильме «Сармат», это было лет восемь назад, и у нас несколько сцен снималось в Ялте. В Симферополь из Ялты я ехал с очень пожилым водителем. Дороги там непростые, крутой серпантин, и я не смог не спросить его: «Простите, пожалуйста, у вас такой почтенный возраст, а вы крутите баранку…» Водитель ответил: «Без этого жить не могу. Я же сам ялтинец, знаю эти дороги как свои пять пальцев». Слово за слово – и он начал рассказывать о своём детстве, когда пришли немецкие войска и приплыли с моря румыны. Старик поведал, как из всех ялтинских санаториев сделали немецкие госпитали, как один фриц дал ему галету, а другой – пинка под зад, как разбивали и взрывали пятитонные массандровские бочки и текли реки вина. Всё это меня очень впечатлило, дало повод к неким фантазиям, сюжету… Повесть посвящена памяти моего папы, который воевал за Крым.
– Владимир Алексеевич, а как вы отреагировали, когда узнали о присоединении Крыма к России? Какие были чувства, эмоции?
– Я был в Женеве, когда 16 марта свершилось волеизъявление крымчан, выступал в Миссии ООН и узнал об этом от наших дипломатов. Честно признаюсь, не ожидал такого быстрого решения вопроса. И как русский человек, у которого отец воевал за Крым, я, конечно же, был счастлив оттого, что полуостров вернулся в российскую гавань. И это никакое не отнимание чужой территории – об этом даже заговаривать неприлично! Для каждого нормального русского человека, знающего историю своей страны, читавшего хотя бы «Севастопольские рассказы» Льва Николаевича Толстого, Крым – это исконно Русская земля.
Так устроена Россия, что нам нужны некие потрясения, без них наша нация начинает увядать. Возвращение Крыма, по моему мнению, – это недекларированное волеизъявление каждого разумного русского человека, я в данном случае не отделяю крымчанина от россиянина с материка. Но важно вот что. После восторгов всегда приходит некое отрезвление. После воссоединения – наступают будни. Выясняется, например, что для среднего бизнеса многие украинские законы были легче и проще в исполнении. Я об этом узнал, одним из первых приехав в Крым. Так вот, ощущение эйфории может пройти. Подходить к решению насущных проблем нужно очень трезво и взвешенно, не хватая никого за горло. Некоторые местные жители даже выборов пугаются в законодательные органы Крыма и Севастополя, которые пройдут 14 сентября.
– Что настораживает этих людей?
– Нахрап и напор некоторых наших заматеревших во власти товарищей. Необходимо проявлять деликатность и тонкость. Потому что Крым – это всё-таки раненое дитя, приводить его в чувство надо осторожно и постепенно. Образно говоря, не танцевать в посудной лавке танго со слоном. И ещё. Необходима в хорошем смысле слова экспансия российской культуры в Крым. Культуры настоящей, которая не развращает людей, а укрепляет надежду на завтрашний день. Молю Господа, чтобы мы срослись – Крым и Россия, чтобы все косточки сошлись правильно и не было криворучия!
– Первое ваше звание – заслуженный артист Украины, вы много снимались на студии имени Довженко. Наверняка остались друзья на Украине. Не разорвались связи после всем известных событий?
– Те, с кем общался, поумирали. Моими друзьями были покойные Леонид Быков, Лёнечка Осыка. Николай Мащенко, у которого я снялся в картине «Как закалялась сталь», умер в прошлом году, и оператор этой картины Итыгилов Сашечка умер. Нет и моего друга Сергея Иванова, известного по роли Кузнечика. Кстати говоря, его должен был играть я. Но я снимался в «Как закалялась сталь», и Мащенко не отпустил меня. Но в «Аты-баты, шли солдаты…» мы с Серёжечкой снялись вместе. А в 47 лет он умер – обширный инфаркт… Но все друзья остались в моей душе, они все – в моей сердечной комнатке.