У Григория СИЯТВИНДЫ витиеватая биография: его родители познакомились в Харькове, родился он в Тюмени, жил в Замбии, учился в нефтегазовом университете, служил в танковых войсках, окончил Театральное училище имени Щукина, работал в театрах им. Вахтангова, «Сатириконе», им. Пушкина. В 33 года получил Госпремию за исполнение классического и современного репертуара, стал обладателем таких престижных наград, как «Чайка» и «Кумир». Несмотря на весьма колоритную внешность, его активно приглашают в кино. Зритель полюбил его за «Жмурки» и «Параграф 78». У него нет конкурентов, и даже каскадёра с его фактурой найти нереально. Поэтому отдувается сам как может.
- Большинство зрителей знают вас по роли Баклажана в «Жмурках». Вы попали в этот фильм без проб?
– Алексей Балабанов сказал мне позже, что не хотел меня снимать, так как ему нужен был иссиня-чёрный африканец, а я, по его меркам, был светлокожий. Мне пришлось каждый день посещать солярий. На самом деле Балабанов уже утвердил на роль Баклажана непрофессионального чернокожего актёра. А тот, прочитав сценарий, показал его своему духовному учителю, который сказал, что эта «чернуха» противоречит моральным устоям. Что оставалось делать? Звать безнравственного Сиятвинду! Я, кстати, часто попадаю под замену в последний момент.
– Неужели так много фильмов с участием актёров вашего типажа?
– Несколько раз меня приглашали на роль, а потом я узнавал, что сниматься должен был Евгений Стычкин. Так было с ролью эльфа в «Бедной крошке» Евгения Гинзбурга на сюжет сказки «Дюймовочка». Я пришёл на примерку, надо же – все костюмы подходят. Думаю, что-то здесь не так... Наверное, не обошлось без Жени. И точно!
– Со Стычкиным встречались в кадре?
– В кино нет, зато играем вместе в спектакле «Розенкранц и Гильденстерн мертвы» по пьесе Тома Стоппарда в «Другом театре», что при ДК Зуева. А ещё мы с Женей когда-то вместе поступали во ВГИК на курс Армена Джигарханяна. Его тогда взяли, а меня – нет. С тех пор Стычкин совсем не изменился: лицо, фигура, улыбка, настрой – всё, как и 20 с лишним лет назад.
– Балабанов любил снимать людей с улицы. Вас как профессионального актёра эта ситуация не смущает?
– Смущает! Я учился в театральном вузе, на меня расходовали бюджетные деньги, я потратил много времени и сил на мастерство, а теперь какие-то люди, не имеющие должной подготовки, отнимают у меня хлеб! Этим должен заниматься актёрский профсоюз, но он у нас не действует. Я не против, чтобы в кино снимали дилетантов, но только – в виде исключения.
– Актёрский хлеб тяжело достаётся?
–Я достаточно прагматичен, я ведь должен был стать математиком, но рад, что попал в профессию, в которой не нужно изо дня в день с 9.00 до 18.00 ходить на работу. Боюсь, моя психика не вынесла бы такого режима, и характер мой был бы гораздо хуже.
– Известно, что во время съёмок «Убойной силы» вы чуть не передавили всю съёмочную группу...
– Всё решили какие-то сантиметры. Мне велели выжать из машины максимальную скорость и при этом проехать по узкому мостику по скользкой грязной дороге.
– Каскадёры вас не страховали?
– Ну у нас же не Голливуд, экономят на чём можно и нельзя, в том числе на технике безопасности. Но попробуйте в России найти каскадёра моей комплекции и цвета кожи. Когда снимали «Параграф 78», так ни одного дублёра для меня не нашли. К счастью, стреляю и дерусь я неплохо. Так что все трюки делал сам.
– Как поддерживаете физическую форму?
– Если честно, спортом заниматься лень. Хотя я чемпион мира по сценическому фехтованию, правда – под флагом Казахстана. В России не нашлось средств, чтобы меня послать на соревнования. Я ж говорю – не работает актёрский профсоюз.
– У вас не возникает проблем с полицией?
– С тех пор как купил автомобиль, их стало значительно меньше. В своё время я жил на Щёлковской, и там был мент, который постоянно меня вылавливал, чтобы развести на деньги. Знал, что в моих документах не было одной закорючки. Но после того как однажды из-за проверки документов я опоздал на самолёт, руководство театра сразу сделало мне регистрацию. Сейчас у меня есть квартира в Москве, подумываю о загородном доме.
– Вы долго искали своего отца Дэвида. Нашли?
–Опоздал. Он умер в сентябре 2011 года, насколько я понял, это была внезапная смерть, кажется, оторвался тромб. Он работал врачом. Я нашёл в Фейсбуке своих сводных братьев и сестёр – их у меня по отцу восемь, практически все – от разных женщин. Они живут в разных странах: в Замбии, Англии, Голландии. Переписываюсь с ними на английском, хотя и языком, и компьютером я владею не слишком уверенно. Мои родители познакомились, когда оба учились в Харьковском университете, там поженились и уехали в Замбию. Когда мне было пять лет, они развелись, и мама вернулась к себе на родину – в Тюмень.
– У вас нет желания исправить ошибку в фамилии?
– Моя настоящая фамилия – Сятуинда, но женщина в Тюменском паспортном столе ошиблась и написала Сиятвинда, я уже привык к неправильному варианту. Пусть так и остаётся.