Народный любимец. Легендарный мэтр. Преподаватель, воспитавший таких известных артистов, как Ольга Арефьева, Марина Хлебникова, Катя Лель, Варвара... Перечислять можно долго – как заслуги, так и регалии. Какова их цена и как ему удалось их получить, несмотря на козни и зависть коллег, Лев ЛЕЩЕНКО признался «Аргументам неделi».
- Лев Валерьянович, этот год для вас стал юбилейным. Конечно, итоги подводить ещё рано. Но всё же, что считаете своей гордостью?
– Сложно что-то выделить. Ведь я всё делаю от сердца. Отдаюсь полностью любому из своих рабочих процессов.
– Не обидно, что несмотря на это государство вас – народного артиста – «отметило» столь скудной пенсией?
– А я её не получаю и даже не знаю, какая она у меня сейчас. Всю свою пенсию с самого начала я передавал студентам музыкально-педагогического института имени Гнесиных, в котором преподавал более десяти лет. В этой помощи государства, слава Богу, не нуждаюсь.
– Помимо сцены у вас есть и другие занятия. Вы являетесь почётным президентом люберецкого баскетбольного клуба «Триумф». Это выгодный бизнес?
– Этот клуб мы с нуля организовали вместе с моим школьным приятелем Владимиром Назаровым. И вот теперь болеем за него в прямом и переносном смысле. Достаём деньги, приглашаем игроков, ездим на соревнования. Иногда даже вылетаю с командой в регионы. А вообще баскетболом я стал заниматься ещё во втором классе. У нас в Сокольниках из двух классов был сделан один баскетбольный, правда, вместо колец там висели две дужки от стульев. Вспоминаю, с каким удовольствием с мальчишками бросал туда грубый кирзовый мяч! А когда спустя несколько лет наша семья переехала в московский район у метро «Войковская», то оказалось: живём рядом с домом динамовских спортсменов. И первое, что я сделал, – пошёл на стадион «Динамо» и записался, несмотря на свой маленький рост, в секцию баскетбола. Играю в него до сих пор. Неплохо разбираюсь, потому и возглавил клуб.
– А ещё в начале «нулевых» вы стали одним из учредителей Московского центра диализа.
– Просто моим близким и друзьям не раз требовалась искусственная почка. Эта проблема решается очень тяжело. Очереди в клинику огромные. Вот и захотелось мне вместе с Володей Винокуром как-то помочь этим людям, чтобы они не потеряли веру в себя, в своё здоровье. И знаете – стольких больных удалось спасти! Главное – верить и делать.
– Это общая фраза. Может, с воспитания патриотизма начать? Кстати, вас в перестройку «клевали» за патриотические песни. А сегодня вы уже не так активно их используете в своём репертуаре. Изменили своё отношение к стране?
– Россию я считаю великой державой. Хочу говорить о ней с чувством гордости. Но считаю, что мы упустили момент в воспитании патриотизма. В прошлом боялись говорить, что существует государство Россия. Тогда мы нашу Родину называли Советский Союз. Я служил на телевидении и радио 10 лет. Там мне часто говорили – чтобы не обижать соседей, Россию упоминать не надо. В результате мы убили трепетное патриотическое отношение к своей нации. Я достаточно толерантный человек. Но считаю, что Россия – это основоопределяющая страна для всего прошлого и нынешнего тех стран, которые когда-то образовывали соцлагерь. Ведь именно она дала возможность населению из соседних республик строить заводы, зарабатывать деньги, учиться. Они живут за счёт России. Почему же и сейчас нас осуждают за то, что мы называем Россию первой страной? Почему пытаются расшатать наши устои? Как только мы пытаемся говорить о своей Родине в патриотических тонах, нас сразу упрекают в шовинизме.
– Ругать современный российский шоу-бизнес сегодня тоже модно.
– Проблема не только в российском шоу-бизнесе. Обмельчала эстрадная песня. Причём не только в нашей стране, но и за рубежом. Сейчас на три ноты можно километры песен выдавать. А некоторых исполнителей я называю «артистами оригинального жанра», потому что непонятно, что они вообще собой представляют и откуда взялись. Когда я приезжал за границу на конкурсы, там шла очень серьёзная работа – с оркестром, музыкантами.
А сейчас что – у кого наряд ярче?
– Но есть же у нас такие титаны, как вы! Вот вам семьдесят лет никогда не дашь – свежи, подтянуты, со звучащим голосом.
– Помню, как в юности работал в Большом театре рабочим сцены и видел всех великих наших певцов – Козловского, Лемешева, Максакова, Вишневскую. Все они начинали готовиться к спектаклю за несколько дней. Павел Лисициан, например, за два дня до выхода на сцену писал только записки, чтобы не говорить. Вот и я стараюсь не говорить, чтобы голос на концерте звучал бархатно.
– Нет планов продемонстрировать его на «Евровидении»? В этом году, кстати, это сделал ваш ровесник Энгелберт Хампердинк.
– И что? Славой Хампердинка, занявшего там одно из последних мест, я не прельщаюсь. А ведь какой замечательный певец был. Сколько людей когда-то сходили по нему с ума! Мне 70 лет, и никому ничего доказывать уже не надо. Сегодня время других героев и песен. Всё изменилось. Даже в нашей стране фестивали песен стали иными. К примеру, когда начиналась «Песня года», отношение к музыкальному материалу было другим. Каждая песня была штучным товаром, в год появлялось не больше двух десятков новых композиций. Сегодня же музыка очень расслоилась, появилось огромное количество форматов, теле- и радиоэфиров. В итоге нет и таких шлягеров, как «Лаванда» и «Миллион алых роз». И «Песня года», конечно, изменилась.
– Изменилась настолько, что, когда музыкальным редактором там была Алла Пугачёва, она вычеркнула вас из списка выступающих. Обиды не было?
– Как-то артиста МХАТа вызвали в художественную часть, на что артист возмущённо ответил: «Художественное целое в художественную часть не входит!» Этого же принципа придерживаюсь и я. Алла Борисовна не могла меня откуда-то вычеркнуть, поскольку я не позволял ей моё имя куда-то вставлять. Она делала «Песню года» по своему разумению, и, если бы не мой друг Игорь Крутой, взявший бразды правления, — фестиваль бы загнулся.
Что касается наших сегодняшних отношений с Пугачёвой, то они очень приличные, хотя и не могу сказать, что доверительные. Вообще я со всеми коллегами в ладу, не выхожу в Интернет и никого не оскорбляю, как сейчас принято. Стараюсь в любом вопросе находить компромисс и врагов не наживать. А когда меня кто-то обижает, вспоминаю моего друга Володю Винокура, который смотрит на обидчика в упор и говорит: «Кто это?» Это лучше, чем склоки.