Открытая в марте в Михайловском замке (филиал Русского музея) выставка «Знаменитый и неизвестный Карл Брюллов» объединяет две значительные коллекции рисунков художника, позволяющие утверждать, что Брюллов, не жалея времени и сил, изучал человеческую натуру.
Наталия Соломатина, заведующая сектором рисунка Русского музея рассказывает: «Эти графические работы могут показаться набросками, настолько условно они прорисованы. Обыватели и вовсе скажут: не может Брюллов так “плохо” рисовать! Но это не так. Попав в Италию, художник увидел альтернативу академической школе. Ему стало интересно научиться рисовать по-другому, преодолеть собственную традицию, в которой он достиг совершенства. В итальянских этюдах Брюллов исследует особенности движений, жестов, поз, выражений лиц. Благодаря этим работам мы можем увидеть процесс мышления художника».
Сбывшееся пророчество
Еще в 1926 году в Русский музей из Государственного музейного фонда поступила серия из 14 акварелей и сепий Карла Брюллова, обнаруженная Александром Бенуа (в этом же году художник эмигрировал во Францию) и Петром Нерадовским (в 1912–1929 гг. он занимал пост заведующего художественным отделом Русского музея) в 1920 году в Петрограде, в бывшем особняке Нарышкиных. Правда, в 1932 году одна серия была передана в Культурно-исторический музей Армении, но прочие изображения итальянских натурщиков долгие годы хранились в нашем городе, являясь предметом споров исследователей творчества художника. Споры эти порождались явной непохожестью этюдов 1828–1829 гг. на классические «итальянские жанры» Брюллова. Находились даже смельчаки, отрицавшие руку «великого Карла» в этих фактически учебных, тщательно изучавших натуру работах, но исследователь русской живописи Ольга Лясковская еще в 1940 году высказала ныне сбывшееся пророчество: «Они (серия этюдов «Итальянские натурщики в национальных костюмах». Прим. авт.) написаны с такой силой и суровым реализмом, что, приписав их К. Брюллову, придется еще расширить границы диапазона его творчества». Так и случилось, правда, спустя почти 190 лет: избавиться от всяческих сомнений в авторстве рисунков неожиданно помог «Итальянский альбом» Брюллова, поступивший в Русский музей на атрибуцию в 2010 году.
«Случайные» свидетели
150 лет «Альбом» хранился потомками графини Стефании Витгенштейн, которой художник лично подарил его, снабдив соответствующей надписью. Говорят, «Альбом» вернулся в Россию еще в 1993 году в качестве собственности одного из столичных банков, у которого в 2010 году и был куплен представителями фонда. Когда работники Русского музея увидели его (33 рисунка и акварели) воочию, восторгу профессионалов не было предела: те же штриховки, тени, тот же нажим, та же рука, что и в спорных зарисовках…
По окончании атрибуции было решено сделать совместную выставку, представив на ней как собственность фонда, так и рисунки из запасников Русского музея. До 20 мая зрители смогут увидеть 61 подлинную натурную работу Карла Брюллова.
Закономерный успех
Эти рисунки Брюллова были написаны им, действительно, на Аппенинском полуострове. В них нет ни намека на романтизм, а лишь подробная, изощренная в деталях натура, простые лица, лишенные, как тогда говорили, «манера». Так же написаны и относящиеся к этому периоду знаменитые парные картины «Утро» (1823) и «Итальянский полдень» (1827), на которых изображены вполне обычные женщины. Сам художник говорил: «Я решился искать того предположенного разнообразия в тех формах простой натуры, которые нам чаще встречаются и нередко даже более нравятся, нежели строгая красота статуй». Ни коллеги, ни публика творческих исканий не одобрили: после нелестных отзывов о своих картинах Брюллов разрывает всяческие отношения с Обществом поощрения художников. Это потом появятся «Всадница» (1832) и «Последний день Помпеи» (1833), в которых сияние романтизма заставит тех же «ценителей» говорить о гении Брюллова, его уникальности. но не будь в творчестве художника периода итальянских рисунков, возможно, его гений и не достиг бы таких высот.