Народный артист России, художественный руководитель «Геликон-оперы» Дмитрий БЕРТМАН создал свой музыкальный театр 20 лет назад. За это время было выпущено около 90 спектаклей, труппа побывала с гастролями во многих уголках земного шара – от Франции до Китая, от Ливана до Испании. Дмитрий Бертман – трижды лауреат Национальной премии «Золотая маска». Однако сейчас именитый режиссер вынужден заниматься не свойственным ему делом: отстаивать проект нового здания театра на Большой Никитской.
- Дмитрий Александрович, когда и по чьему распоряжению была остановлена реконструкция театра?
– Это было сделано в день назначения нового мэра Сергея Собянина, два месяца назад. Юрий Росляк и Владимир Ресин устным распоряжением приостановили работы по настоянию общественной организации «Архнадзор». И с тех пор ничего не двигается.
А началась вся эта эпопея в далеком 1991-м году. Во время своего официального визита в Москву тогдашний президент Франции Жак Ширак захотел посетить «Геликон-оперу», но Федеральная служба охраны ему отказала – из-за того, что здание находилось в аварийном состоянии. После этого федеральные власти обратились к Ю. Лужкову, чтобы нам помогли с реконструкцией здания. И архитектором Андреем Боковым был создан проект. По нему в бывшем Центральном Доме медиков (усадьба Шаховских – Глебовых – Стрешневых) запланированы реставрация Белоколонного зала на 200 мест и перекрытие внутреннего двора, где будет создан зал на 550 мест. Внешнее пространство превратится во внутреннее. Вообще художественная идея такова, что зритель, входя в зал, попадает как бы во двор усадьбы. Горят окна. Потом они гаснут, наступает темнота, и начинается спектакль.
Интересно, что наш проект прошел все возможные и невозможные стадии согласования. Более того, его подписал председатель Экспертного общественного совета при Главном архитекторе Москвы покойный Алексей Ильич Комеч! Почему идет такой точечный удар по «Геликону», я понять не могу. Затрачено полмиллиарда рублей, государственных, заметьте, денег. И вот работы остановлены. Каждый день простоя приносит огромные убытки.
– Поразительно, что общественная организация «Архнадзор» воюет не с каким-нибудь торгово-развлекательным центром или гостиницей, а с театром, завоевавшим за 20 лет своего существования мировое признание!
– Да, театр был создан 20 лет назад. Мы за эти годы поставили около 90 спектаклей, объездили с гастролями половину земного шара. С нами сотрудничают выдающиеся певцы, дирижеры, музыканты: Валерий Гергиев, Кшиштоф Пендерецкий, Дмитрий Хворостовский…
– Великий Ростропович был дирижером «Летучей мыши» – единственной в репертуаре вашего театра оперетты. Расскажите, как вам работалось с великим музыкантом?
– Очень интересно и весело. Познакомились мы после спектакля «Кармен», который «Геликон» играл в знаменитом театре «Шанзелизе» на Елисейских полях. В этот вечер на нашу постановку пришел и Мстислав Леопольдович с Галиной Вишневской. А на следующее утро мне в отель позвонили. В трубке раздалось: «Дима, это Слава Ростропович. Быстро бери такси и приезжай ко мне…» «Кто это меня разыгрывает?» – первым делом вырвалось у меня. Ростропович сказал, что вчера посмотрел наш спектакль и хочет сделать вместе с нашей труппой «Летучую мышь» в Эвиане, на своем фестивале во Франции.
И вот мы приехали в Эвиан, где специально для фестиваля Ростроповича построен театр на 2 тысячи мест – в виде русского деревянного терема. В первый же день у всей нашей труппы сложился с маэстро фантастический контакт. Каждая репетиция заканчивалась тем, что все ехали в отель, куда Мстислав Леопольдович привозил ящик вина. Веселье било через край. Но утром и днем мы много и упорно работали.
Однажды на оркестровой репетиции случилась техническая накладка на сцене. Я сидел в зале и в микрофон сказал: «Мстислав Леопольдович, простите меня, пожалуйста, но мы должны прерваться». Он остановил оркестр, повернулся ко мне и спросил: «Я не понял, что ты сказал?» Тут я подумал, что остановил самого Ростроповича, и похолодел. «Ради бога простите. Продолжайте!» – тут же поправился я. Он опять: «Что ты сейчас сказал?» – упорствовал великий музыкант. – Как ты меня назвал?» – «Мстислав Леопольдович». – «Значит так. Пока ты не назовешь меня Славой, мы будем играть какофонию». Я не смел так, с ходу, назвать его Славой. И оркестр, по мановению дирижерской палочки Ростроповича, заиграл кто в лес кто по дрова. И так громко! Минут двадцать длился этот трамтарарам, пока наконец великая Галина Вишневская, присутствовавшая в зале, не закричала, обращаясь ко мне: «Да заткни ты его! Мы теряем время!» Но я так и не назвал Ростроповича Славой…
– Какое у вас внутреннее ощущение – разрешится в вашу пользу сложная ситуация с реконструкцией усадьбы на Большой Никитской?
– Это дело моей жизни, я создал этот театр, за мной уже 20 лет идут артисты, музыканты. В нашу защиту выступают известнейшие люди России. Юридически мы в этой затянувшейся истории абсолютно чисты, закон на нашей стороне. И это внушает определенную уверенность в благоприятном исходе дела.