У этой актрисы нет возраста, а ее талант, шарм и жизнелюбие вызывают уважение и восхищение. Зрители «ходят на Аросеву», потому что на таких, как она, держится наш театр, да и вообще культура. Природа наградила дочь польской аристократки и известного большевика тонким ироничным умом и вкусом к жизни, который с годами не пропал и проявляется во всем: в отношениях с людьми, манере общения, в еде, одежде, разнообразных увлечениях и непредсказуемых поступках.
- ОЛЬГА Александровна, Театр Сатиры – ваше единственное призвание? Сложившееся амплуа не тяготит?
– Когда я была молоденькой и худенькой, то случалось, что мне давали играть лирических героинь. А потом природный юмор победил. Конечно, жанр довлеет, порой хочется из него выпутаться. Но мое амплуа совсем не помешало мне работать в пьесах Островского, Бомарше, Грибоедова, Эрдмана. А сейчас я удачно завершаю свою жизнь на сцене – перешла на роли пожилых женщин. Играю их с удовольствием. Из недавних премьер спектакль «Ни сантима меньше» – небогатый по философской мысли, но очень веселый и идет с огромным успехом.
– Почему вас почти не видно в современном кино?
–Я не похожа на крестную мать или на какую-нибудь воровку. Проституток играть мне уже поздно. Не подгадала со временем. А учителей, врачей и других приличных людей в кино сейчас как-то мало. В театре еще остались.
– Ваш отец был дипломатом, а у мамы польские корни?
– Она родом из польских дворян, окончила институт благородных девиц в Петербурге. Мама в своей жизни ничего не умела и ничего не делала за исключением чтения в подлиннике французских романов. Обожала читать романы – в полной нищете и полном оптимизме.
– Ваша мама была в хороших отношениях с Раневской. Есть у вас воспоминания, связанные с Фаиной Георгиевной?
– Я знала ее с детства. Во времена моей голодной юности она подкармливала меня пирожками из коммерческих магазинов. А однажды, в 47-м году я застала у нее дома Ахматову. «Это Анна Ахматова. Знаешь такую?» – «Конечно». – «И стихи знаешь?» – «Да». Но прочла почему-то не ее стихотворение. Осрамилась. Фаина Георгиевна помолчала, а потом через паузу сказала в защиту меня: «А ее мама по-французски свободно говорит».
– О вас рассказывают не только как о замечательной актрисе, но и как о человеке с сильной гражданской позицией. Вы одна из первых приветствовали наших пограничников во время советско-китайского конфликта на острове Даманский. Первой вызвались поехать к раненым бойцам в Афганистан. Играли на сцене театра Сатиры в разгар октябрьских событий 93-го года. Не страшно было?
– Конечно, страшно. Но, думаю, что с гражданской позицией вы преувеличиваете. Это просто свойство характера. Я люблю приключения разного рода, и мне нравится применять свою профессию в экстремальных условиях. Потому что когда на каком-нибудь вертолете летишь под обстрелом, а потом играешь на грузовике и видишь счастливые лица людей, которые только что стреляли или сидели где-нибудь в засаде, то чувствуешь – вот это жизнь! И понимаешь нужность своей профессии.
– Вы родились в один день со Сталиным. Говорят, что однажды в день вашего рождения он сделал вам подарок. Это действительно было?
– Не совсем так... Моя встреча с ним была в 1935 году на авиационном параде в Тушино. Отец взял нас с сестрой туда. Вот тогда Сталин и вручил мне цветы, подаренные ему какой-то парашютисткой. А узнав, что я, как и он, родилась 21 декабря, сказал: «Хотите, отпразднуем вместе?» В моей детской памяти Сталин остался как добрый взрослый: смеялся, шутил... Через два года папу, как и многих старых большевиков, арестовали, а затем расстреляли.
– Это как-то негативно отразилось на вашей жизни?
– Мне предлагали вступить в комсомол и отречься от отца. В комсомол я так и не вступила и фамилию менять не стала. Даже поколотила старшую сестру, которую заставили сделать это.
– Михаил Державин, видевший вас в прошлом году на встрече жен президентов России, США, Болгарии и Армении, отметил, что вы на фоне этих президентш выглядели просто замечательно. У вас хороший вкус и красивые туалеты, вы умеете носить дорогие украшения. А как вы относитесь к сегодняшнему гламуру?
– Я не в ужасе, не хочу казаться старомодной и не являюсь старомодной. Мне многое сегодня нравится, но есть то, что чересчур. Думаю, это оттого, что очень долго нас держали в тисках серого цвета, немодных причесок, шестимесячных завивок и ботинок без каблуков. Мы слишком долго ходили в туфлях цвета кофе с молоком. Отсюда такая разнузданность сегодня, но я надеюсь, это пройдет и хороший вкус восторжествует.
– А сегодня где вы обычно пополняете свой гардероб?
– В основном, за границей. Но теперь и у нас появляются приличные бутики для не слишком молодых и худых. Вот, например, Марина Ринальди делает стильные и оригинальные вещи для крупных размеров.
– Есть у вас секреты красоты? Как вы за собой ухаживаете?
– Вот никак. Может быть, в этом-то и есть какое-то открытие в косметике. Я стараюсь, конечно, хорошим гримом пользоваться, чтобы кожа после него не сохла. Никаких масок и массажей для лица не делаю. Просто стараюсь больше бывать на воздухе. Чистый воздух и сон – вот что нужно для красоты.
– Что кроме театра заполняет сейчас вашу жизнь?
– Остальное – отдых. Я круглый год стараюсь жить на даче. В данный момент хожу, собираю грибы. Мне нравится выйти на крыльцо и увидеть деревья и цветы, которые я сама посадила.
– А в преферанс вы теперь не играете? Есть большая книга «Русский преферанс», где описаны все известные русские преферансисты: Лев Толстой, Достоевский, Евтушенко... Вы там тоже есть.
– Я люблю преферанс, но моя компания распалась окончательно. В нее входили Татьяна Пельтцер, Валентина Токарская, Геннадий Зельман. К сожалению, никого из них уже нет в живых.