Владимир Львович, говорят, вы пару дней назад снимались с температурой под сорок?
- Я сейчас машинист паровоза «Густав», больше меня нигде нет. Жду лекарства под названием «Мотор!». Клянусь вам, как включается камера, - я другой человек, все болячки проходят.
- А это правда, что вы как-то чуть не утонули на съемках?
- Тонул, и не раз. Однажды каскадер меня реально спас, вытащил, рискуя своей жизнью. Пришлось многое преодолеть, зато теперь не стыдно смотреть в глаза железнодорожникам и строителям мостов. Они мне уже спокойно доверяют свою технику. Это самая высокая награда. Понимаете, с паровозом, когда он растоплен, надо жить... То есть в нем надо жить. Когда минусовая температура, его надо столькото раз протопить, почистить, долить воды. Нужно следить, чтобы не разлетелись пар, давление. В паровозе ведь есть огонь, вода и медные трубы - все, что нужно для человека.
- Откуда у вас такая страсть именно к паровозам, а не к мотоциклам, яхтам?
- Мой дедушка был машинистом, его страсть передалась и мне. У меня много детских воспоминаний, связанных с поездами, паровозами, - они даже вошли в картину «Папа». И вот мне вдвойне повезло: я пошел сниматься в этот фильм изза Алексея Учителя, так как давно хотел поработать с ним, а он еще и историю с паровозами придумал! Так паровозы никто еще не снимал, даже в Голливуде. Поэтому я получаю здесь максимальные удовольствие и наслаждение, да попросту - счастье. Хотя и сегодня работаю с температурой. На мне пятнадцать синяков и... дырка в голове. Так полагается по роли. Моего Игната только что избили.
- Да, вы играете понастоящему!
- Это даже игрой трудно назвать. Это жизнь! Невероятно веселая, жуткая и интересная. Настоящее кино! Я уже год на картине, и за это время не прочитал ни одного другого сценария, не хочу говорить ни о каком другом фильме. Весь в «Густаве»!
- Вот и Олег Павлович Табаков говорит, что Машков обещал в МХТ поставить новый спектакль, но воз и ныне там...
- Я Олега Павловича никогда не подводил, он не может на меня обижаться. Вот закончим с «Густавом», начну про другое думать, играть, сниматься. Хотя не факт. Паровозы мне нравятся. Я все чаще думаю: отреставрировать бы паровозик и поехать по стране. Детишек, девушек катать...
- Из-за проблем с фильмом «Папа» вам пришлось отказаться от роли в голливудском блокбастере?
- Так и получилось. Я должен был ехать в Голливуд, играть напарника Анджелины Джоли в «Лара Крофт - 2». Заниматься за океаном поисками денег в России на свой фильм «Папа» было невозможно. Честно говоря, я предполагал, что деньги (бюджет картины около 4 млн. долларов. - А.Г.) буду искать десятилетиями. Это ведь не боевик, не коммерческое кино, и «отбить» вложенные средства практически невозможно. Но нашлись понимающие, верящие в меня люди, как говорится, скинулись на доброе дело, понимая, что деньги могут и не вернуться.
- Что стало с голливудским проектом, где в главных ролях должны были сниматься Мила Йовович и вы?
- История с «Красной Америкой» зачахла. Там я должен был играть русского, который приезжает покорять Америку. Вечная тема, интересные повороты - жалко, если не удастся сыграть.
- Многие про вас говорят, что вы старательно лепите из своей дочери звезду...
- Верите, я никаким образом не принимал участия в поступлении Маши в театральное училище. Она папу попросту обманула. Поступила сначала в «Плешку», но через полгода мне позвонил ректор Плехановского института: «Что же ваша Машенька не ходит на лекции?» Мне было ужасно неловко. И тут дочка объявила: «Папа, я поступила в театральное». Сама пошла и поступила в «Щуку».
А я прекрасно помню, что своим отцом (он был актером театра кукол) очень гордился. Поэтому стараюсь, чтобы и моей дочери не было стыдно за меня. У меня с ней отношения, слава богу, хорошие. Я такой ненавязчивый папа, всегда появлюсь, как только она свистнет. Докучать расхожими советами не стану. А если случится пригласить дочку в свой новый проект, то почему нет? Мне нравится работать с теми людьми, которых знаю и люблю.
- Вы снимаетесь в России и Голливуде, гастролируете, не раз были женаты. Что для такого человека, как вы, семья, дом, счастье?
- Все счастье и все трагедии, вообще вся жизнь вертится вокруг дома. Важно притормозить память, потому что мы живем слишком быстро, суетно. А мне бы совсем не хотелось, чтобы чувства любви, преданности близким катапультировались. Семья и память о ней - огромная часть моей внутренней жизни. Счастье - такая сиюминутная, даже сиюсекундная субстанция, быть счастливым постоянно невозможно и даже ужасно. Это вообще может стать наказанием, потому быть постоянно счастливым способен только больной человек. Секунды настоящего счастья нам вряд ли дано оценить сразу - как правило, их осознаешь через много лет: а вот ведь это и было счастьем.