Большая реставрация «Коппелии»

Спектакль представляет собой редчайший образчик на балетной сцене такого жанра, как комедия. От гофмановской сумрачности и мистики тут не осталось и следа. Деревенский паренек Франц накануне помолвки с девушкой Сванильдой влюбляется в незнакомку - дочку местного чудака-изобретателя Коппелиуса. Сванильда пробирается в его мастерскую и «накрывает» разлучницу. Та оказывается всего лишь механической куклой. Заканчивается все свадьбой и танцами до упада...
Оформленный с докризисным размахом, новый трехактный балет Большого производит, спору нет, грандиозное впечатление. Воссозданные старинные ансамбли и кордебалетные построения, милые ужимки из позапрошлого века заставят расчувствоваться и видавших виды балетоманов. Поясним для непосвященных - основным двигателем сюжета в старинных спектаклях была пантомима. В изобилии ее и в «Коппелии». Но сценический язык условных жестов вряд ли понятен современному зрителю.
Культ Мариуса Петипа - недавнего происхождения. Он относится ко второй половине XX века. Современники не принимали его работы за шедевры. Только дополненные и углубленные в наше время, они стали классикой. Вся несообразность и наивность старинных постановок вылезла наружу как раз после архивных изысканий. Мужского танца в этом балете не предусмотрено совсем. Партию Франца у Сен-Леона, как поначалу и в Большом театре в Х1Х веке, исполняла танцовщица-травести. Слава богу, что в своем стилизаторстве и подделке под старину современные постановщики не зашли так далеко и радикально. На нынешней премьере его партию танцевал Руслан Скворцов. Точнее, ходил по сцене, размахивая руками. А весь второй акт артист и просто проспал, облокотясь на стол в мастерской Коппелиуса.
Но для балерины в этом балете полное раздолье! Этим обстоятельством не преминула воспользоваться Сванильда Марии Александровой. Партия исполнена примой с шиком и технически совершенно. Она как нельзя лучше вписалась в репертуар танцовщицы. Безусловно, любителям старины должно быть интересно поглядеть, «как оно было». Однако в целом здесь балет предстает не как чудо, а как «аутентичное» изделие из кабинетов архивариусов. Можно ли реконструировать чудо - это другой  вопрос.