Марианна, по какому принципу вы подбираете новости для «Недели»?
- Жесткий формат любой итоговой программы предполагает, что основная ее часть посвящена событиям недели, волнующим большую часть населения страны. В этом смысле мы ориентируемся на то, что общественно значимо. Но мы можем рассказывать и о чем-то необычном, просто прикольном или познавательном. Критерий один - чтобы было интересно.
- «Неделя» - очень смелая передача. Не боитесь говорить правду?
- Я боюсь того, что обычную журналистскую работу начинают воспринимать как нечто почти революционное. Да, мы даем разные точки зрения. И стараемся, по Салтыкову-Щедрину, не путать понятия «Отечество» и «Ваше Превосходительство». Но в последние годы то, что хоть чуть-чуть расходится с «генеральной линией партии», снова воспринимается едва ли не как крамола. Нас 5 лет сопровождает вопрос: «Не боитесь, что вас закроют?» Меня это злит и расстраивает - люди как будто не изжили холопскую психологию. Но ведь те, кто стоит у власти, - всего лишь наемные менеджеры. Их нанял народ, который из своего кармана платит им зарплату. Почему их надо бояться? У нас сейчас модно говорить, что страна «встает с колен», так откуда опять появилось это ощущение, будто высунись из общего ряда и обязательно хлестнут плеткой с самого верха?
- Во время грузино-осетинского конфликта аналитические программы практически всех крупных каналов освещали события, безоговорочно принимая позицию российской стороны. В вашей программе позиции Запада были так же ярко представлены, как и российские. И главное, зрителю давали возможность самому сделать вывод. Это было сложно?
- Первой жертвой войны всегда становится правда. А информацию заменяет пропаганда, мобилизующая народ на борьбу с объявленным врагом. Эта военная мобилизация в СМИ понятна, но цензура не может воцариться надолго. Это просто опасно для страны и для людей. Как можно не рассказать, например, о проблемах нашей армии, если они действительно есть? Ведь вовремя обнародованный проблемный материал может спасти немало человеческих жизней. Вот наша съемочная группа в Осетии перевернулась на БТРе на ровном месте. И солдаты, и журналисты сильно пострадали. Просто БТР вел солдатик, молодой и неопытный - в войне с Грузией использовали солдат-срочников. Об этом стало известно, и власти сами обещали исправить ситуацию. Здесь очень тонкая грань: надо понимать, в чем интересы людей и где правдивая информация, которую необходимо сообщить, даже если это не понравится высокому начальству.
- Ведущий - человек команды. Как в вашей команде с взаимопониманием?
- Телевидение - командная игра. Иначе здесь ничего не получается. Костяк «Недели» - люди, с которыми мы вместе еще с НТВ. С шеф-редактором Светланой Елиной работаем больше 12 лет буквально изо дня в день, с тех пор как стали делать выпуск новостей в утреннем вещании НТВ.
- На ваш взгляд, можно ли зрителю докопаться до истины в сегодняшнем информационном потоке?
- Чтобы получить полную информацию, надо лезть в Интернет, слушать «оставшиеся в живых» радиостанции. На многих телеканалах не осталось даже политических ток-шоу, я уже не говорю про прямой эфир. Политические программы в прямом эфире давно «умерли». И совершенно неясно, как власть принимает за людей жизненно важные решения - дискуссий-то нет ни на телевидении, ни даже в парламенте.
- То есть от Советского Союза мы далеко не ушли?
- Мы снова к нему вернулись. Советский Союз везде: в атмосфере, царящей в стране в целом, в отношениях между властью и народом, в состоянии журналистики, правосудия. Суды сегодня назовет независимыми только свалившийся с Луны. Мой стол завален письмами такого содержания: «Помогите, пожалуйста! Сосед-милиционер отобрал у меня 2 сотки. А его знакомый прокурор делает все, чтобы суд принял решение в его пользу...» Когда люди сами оказываются в трудной ситуации, они понимают, что независимая пресса могла бы им помочь. Если бы, конечно, она еще была, эта независимая пресса.