От стали и сплавов – к музыке
В.М.: ВОЛОДЯ, ты начинал басистом, был таким длинноволосым, прилично пел. Потом вдруг стал композитором. Как это случилось? Почему твоя карьера не пошла по исполнительскому пути?
В. Матецкий: На гитаре начал играть еще школьником, в 1969 году. А уже с 70-го перешел в группу «Удачное приобретение», которая быстро набрала популярность. Тогда же стал писать песни. Первые были на английском языке. Такая была мода. И мы их исполняли.
В.М.: Помню ситуацию, когда нужно было за границей петь свои песни, переложенные на английский. Предлагали отдать эту работу именно тебе как одному из лучших спецов, способных виртуозно перевести песенный текст с русского на «альбионский».
В. Матецкий: Было такое... В середине 70-х пригласили в один известный ВИА.
В.М.: К тому времени, как говорили, «огород подрос», и руководители наших ВИА уже могли брать в коллективы не кого попало, а хороших музыкантов.
В. Матецкий: Но тут появилась дилемма. В 1974 г. я с отличием закончил Институт стали и сплавов, писал диссертацию. При этом тогда уже ездил на гастроли в составе группы Стаса Намина. Однажды Юра Антонов позвонил, спросил, играю ли я по нотам. Говорю – да, играю. «А сможешь мою программу сыграть на басу?» В тот же вечер я выучил его программу. Но работать в ВИА по большому счету было неинтересно, эстрада меня не прельщала. Да и «Удачное приобретение» на тот момент был самым успешным коммерческим коллективом в Москве. Поэтому идти в ВИА у меня не было никакой мотивации.
В.М.: Кроме того, ты был мальчиком из приличной семьи, перед тобой не стояла проблема финансовых кондиций. Ведь мне при всей моей любви к рокнроллу в те годы нужно было и семью кормить. Пришлось пойти в «Веселые ребята». И это «предательство идеалов» внутренне сжирало меня долгие годы…
В. Матецкий: Понимаю. Но финансовая мотивация все же была и у меня. Тогда я дружил с Юрой Антоновым, был в курсе, какие он получает авторские отчисления за свои песни. Чувствовал, что могу писать музыку не хуже. И это тоже стало толчком к тому, чтобы «пойти в композиторы». Первыми песнями стали «Фортуна», записанная группой «Аракс», и «Больше не встречу» в исполнении группы «Карнавал».
В.М.: В чем, на твой взгляд, принципиальная разница между музыкой 60-х и сегодняшней?
В. Матецкий: Пол Маккартни, например, жив и сегодня пишет неплохие альбомы. Но такой популярностью, как в былые годы, он не пользуется. Принципиально, что той реакции, которая была на музыку в 60-е годы, уже не будет никогда.
Ю.В.: Конечно, ситуация изменилась… Конец 60-х – начало 70-х было временем некоего глобального перелома. И в технологиях, в том числе музыкальных, и в социальной сфере…
В. Матецкий: Молодежь в обществе стала больше значить, заявила о себе, своих правах. А что видят сегодняшние 16-летние? Кумиры прошлых лет для них – седые люди в солидном возрасте. Попытки продать им свою музыку обречены на провал.
Ю.В.: Ловлю тебя на слове: твои песни пели Влад Сташевский, Катя Лель, Данко, Никита и другие.
В. Матецкий: И с ними интересно было работать!
В.М.: Речь не о том, чтобы целенаправленно продавать музыку только молодежи. Ведь наши сверстники еще тоже живы! Помню, когда мне стукнул «полтинник», на юбилейном концерте в «России» люди благодарили именно за это. Они говорили: «Спасибо тебе, Слава. Ты и твоя музыка дают нам ощущение того, что мы еще живы!»
Рокеры – пособники коммунистов?
В.М.: В ПРЕССЕ это давно уже стало расхожим сюжетом то, что коммунисты не давали развиваться нашей музыке. Но, по сути, действовали люди из Союза композиторов, которые сидели на богатых авторских отчислениях. Они всячески препятствовали свежей музыкальной «крови» пробиться на рынок, оттесняли потенциальных конкурентов от «кормушки». В том числе, используя и «идеологические» нападки.
В. Матецкий: Что касается коммунистов… Я часто бываю в Лондоне, общаюсь с музыкантами, продюсерами. Недавно купил там книгу «Биография «Кинкс». Одна из глав называется «Кинкс» – коммунистическая угроза». Поговорил с людьми на студии. Они мне пояснили: а как ты думал? В Англии многие именно так и воспринимали некоторые группы (и «Кинкс» в том числе): это, мол, от вас, от советских, идут такие группы, которые целенаправленно разрушают западную идеологию!
В.М.: А не было ли это той же попыткой коллег по музыкальному цеху, используя идеологию, задавить конкурентов? Ведь в свое время и Элвис Пресли выступал категорически против приезда «Битлз» в Америку. Под вполне идеологизированными аргументами типа того, что битлы проповедовали хиппизм, длинные волосы и свободную любовь.
В. Матецкий: Конечно, в этом есть доля истины. Все-таки рок-музыка быстро стала бизнесом, в котором крутились большие деньги. А деньги – весомый аргумент, и в творческих кругах тоже. Никогда не забуду, как Союз композиторов в конце 70-х издал приказ, запрещавший отечественным ансамблям исполнять больше 20% собственных песен. Это было просто позорное решение.
В.М.: Ну да, чтобы побольше авторских набегало «популярным советским композиторам». В начале 70-х такой проблемы не было.
В. Матецкий: Правильно. Потому что в мире охрана авторских прав в музыке началась с мая 1973 года. И у нас тоже. Только у нас прикрывались еще и идеологией. Как президент Российского авторского общества могу сказать, что те, кто сочинил «евер грины» («вечно зеленые» или песни, которые стали поп-классикой) – получают весьма приличные авторские.
Ю.В.: Вспоминается история Чака Берри. Он рассказывал, как у них, нищих начинающих музыкантов, для заключения каких-то важных договоров не оказалось даже бумаги с чернилами. Тогда администратор Чака пошел в магазин, сказал, что отдаст за необходимые канцелярские принадлежности авторство двух песен Чака. Причем Чак узнал об этом только тогда, когда на пластинке увидел рядом с теми песнями незнакомое ему имя автора и устроил скандал. Но «топор уже уплыл», и директор этого магазина впоследствии сказочно обогатился!
В. Матецкий: Да вспомним того же Майкла Джексона, который купил права на репертуар «Битлз». Возникла у него такая возможность – Майкл и воспользовался ею. А Маккартни почему-то не захотел. И позже стал кусать себе локти, пытался перекупить права у Джексона. Я лично знаком с Маккартни, и хочу сказать, что это вовсе не такая душка, как представляется со стороны. Человек с жесткой деловой хваткой. И теперь звучит где-то песня «Yesterday» – Пол как автор получает только 50% гонорара, а остальное – совсем другие люди.
В.М.: Практически то же самое и у нас сейчас происходит, когда приходится судиться за бренды «Веселых ребят», «Пламени», «Голубых гитар» и других.
Ю.В.: Через эти группы, как через спортивные клубы, за годы их существования прошло человек по семьдесят. И многие из тех, «кто за эти клубы играл», считают, что имеют моральное и законное право приторговывать этими брендами…
В. Матецкий: Мне кажется, тут есть две правды. Одна, скажем, Павла Слободкина как создателя и руководителя «Веселых ребят». И тех, кто отдал коллективу долгие годы творческой жизни. Они тоже хотят себе кусочек финансового пирожка.
«Лаванду» укоротили в припеве
В.М.: КОГДА ты писал, например, «Лаванду» для Софии Ротару, не пришлось себя ломать? Тебя не грызли упреки, что предал рокнролл, ударившись в попсу?
В. Матецкий: В 1983 г. вышли наши с Юрой Чернавским «Банановые острова». В этом альбоме были очень сильные песни: «Мальчик Бананан», «Робот», «Зебра». Этот альбом был подпольным, но слава колоссальная. И когда появилась возможность написать песню для Ротару и Яака Йоалы (в 1985‑м), был, конечно, элемент противоречия с тем, что делалось раньше.
В.М.: А чья это была инициатива – твоя или Софии?
В. Матецкий: Телевидения. Позвонили оттуда, предложили сделать песню для Ротару. Я всегда, когда сочиняю музыку, придумываю под нее какие-то слова. И в этот раз вот зацепило меня слово «лаванда». Позвонил Шаферану, он сказал: «Ты что? От этого слова мылом несет за версту, парфюмерией какой-то дешевой!» В общем, отказался. Тогда я обратился к поэту Мише Шаброву. Он загорелся, но изменил слоговую структуру – укоротил фразы в припеве. В результате и мелодия получилась не той, что я задумывал. Начальный вариант мне нравится больше, но он не сохранился. Через несколько дней после премьеры песни я встретился случайно со Славой Добрыниным. Он мне сказал: «Лаванда» твоя – не хит, а фуфло». А через несколько месяцев, после того как ее крутили и играли повсеместно, мы увиделись с Добрыниным. Он говорит: «Честное слово, не ожидал такого успеха!» Я ему честно признался, что тоже не ожидал... Представить себе не мог, что когда-либо буду писать песни для Ротару! В итоге мы с Софией проработали 20 лет. Она спела мои «Луна, луна», «Было, но прошло», «Дикие лебеди», «Засентябрило»…
В.М.: Начиная работать с Ротару, ты понимал, что отрезаешь себе путь к Пугачевой?
В. Матецкий: Понимал, конечно. Я знал Аллу со времен «Веселых ребят». Но, признаюсь честно, у меня, в отличие от многих других композиторов, не было страстного желания бежать со своими песнями именно к Пугачевой. Так сложилось – по воле случая.
Хиты
«Мальчик Бананан»
«Робот»
«Лаванда»
«Луна, Луна»
«Дикие лебеди»
«Засентябрило»
«Было, но прошло»
«Банановые острова»