Борис Хмельницкий относится к той редкой породе актеров, которые вроде бы живут открыто – душа нараспашку. И все-таки невероятных слухов и небылиц о них столько, что диву даешься. Одна легенда про его дружбу с «великим и ужасным» Вольфом Мессингом чего стоит… Опять же – давно ушел из театра и почти не снимается в кино, а все его знают. На сцену Таганки сто лет как не выходит, а все его считают актером Таганки. А сколько дамских сердец пронзили его «робингудовы» стрелы! Что за уникум такой?
– БОРИС Алексеевич, почему сейчас вы редкий гость на съемочной площадке?
– Я ни разу не снимался в плохом кино. Да, меня мало здесь снимали. Но думаю, что такие предложения сняться на Западе, как я, мало кто получал.
– Например?
– В Югославии на фестивале я познакомился с Кирком Дугласом, он наполовину русский: его мама из Смоленской губернии. И он пригласил меня в Голливуд – на главную роль в картину «Скалолаз» по Стивенсону. Устроил по этому поводу фуршет, собрал нашу делегацию, сделал официальное заявление. Я спросил тогда в шутку: «Кирк, хау мач мани?» Он назвал сумму (а это был 82-й или 84-й год) — полмиллиона долларов. Для начала 80-х это была фантастическая сумма! Помню, стою, и от изумления не могу ничего сказать. А он видно решил, что мало, и говорит: «Ну, ладно – 800 тысяч… Хорошо — миллион!» Я нашему представителю Госкино сказал: если отпустите, я согласен государству все «бабки» отдать – за суточные снимусь. И началось. Бумажки оттуда – сюда, отсюда – туда. Так и не отпустили.
Был еще один шанс – но в этот раз меня не отпустил Любимов… Я не в обиде и воспринимаю это как комплимент – наверное, ценил очень. Хотя, с другой стороны, снимись я в Голливуде, были б и деньги, и все такое. (Смеется.) Может, вообще по-другому сложилась бы моя актерская судьба.
– Почти 20 лет прошло, как вы ушли из театра на Таганке. Говорили, что из-за конфликта с главным режиссером.
– Чушь!!! Я никогда не скрывал, что Любимов вообще мой любимый режиссер. Хотя бы потому, что он взял меня в театр, несмотря на то, что я был заикой, каких свет не видывал. Сколько себя помню, лечился от этого «страшного мальчишечьего недуга». Постоянно драться приходилось – все передразнивали: «А-а, заика!» Прошел кучу логопедов – безрезультатно. Не поверите, но мной занимался даже знаменитый Вольф Мессинг, который был близким другом нашей семьи. Помню, он посадил меня рядом с собой, положил мою руку на свою шею и сказал: «Ничего не бойся, Вольф Мессинг всегда с тобой».
– Помогло?
– Не совсем. Тут на меня свалилась другая напасть – я во что бы то ни стало захотел стать актером. С моим-то «дефектом фикции»! Во ВГИКе меня сразу «прокатили». А в Щукинский приняли. Но учиться было нелегко. Доходило до того, что даже экзамены письменно сдавал. Говорить не мог!.. А потом был первый самостоятельный показ на первом курсе, когда все решалось: смогу быть актером или нет. Я вышел на сцену, отбарабанил все без запиночки. И Юрий Петрович Любимов, который был у нас преподавателем, сказал: «Ну и пусть заикается себе в жизни, сколько хочет. А на сцене пусть творит». Вскоре заикание окончательно прошло. Не иначе как Мессинг все-таки поспособствовал…
– Борис Алексеевич, вы, конечно, в курсе, что о вас разные байки ходят?
– О, чувствую, следующий вопрос будет о любви, женщинах и их красоте. На эти темы я могу говорить часами. И не скрываю, что женщин я люблю завоевывать.
– Приведите пример своего самого сумасшедшего поступка ради любимой женщины.
– Я два года ухаживал за очень красивой знаменитой актрисой, но безрезультатно – она любила другого. А как мы ухаживали в то время? Ну, дарили цветы, приглашали в театр, ресторан. Это был штамп! Но чтобы добиться такой женщины, нужно было что-то «из ряда вон». И вот. Я снимался в фильме «Красная палатка», в Арктике. Вокруг одни скалы, льды и ни одного телефонного междугороднего автомата. Спутниковая радиосвязь была только на дизельном электроходе «Обь», на котором мы приплыли. Да и то суперсекретная! Как-то мы сидели, выпивали в свободное время, вдруг слышу: капитан разговаривает с Москвой. Прошу сделать звоночек. «Да ты знаешь, что мне будет за такое?!» – и как понес... «Не расстреляют же?!» Короче, еле упросил. Звоню: «Я тут, мол, с Северного полюса. Одни моржи, тюлени, белые медведи кругом, так тебя не хватает. Скоро приеду, жди». Представьте, несколько лет добивался и ничего, а этот неожиданный ход все решил – у нас завязался головокружительный роман.
– У вас действительно было столько романов, сколько вам приписывают?
– Не могу похвастаться, что однолюб. А вот настоящих романов – с засечками на сердце – было немного. Признаться, вообще терпеть не могу фразы «я тебя люблю!». Никогда ее не говорил – даже женам. Я находил другие слова, которые намного лучше этой банальности. И потом такое признание подразумевает огромную ответственность перед женщиной.
– И тем не менее вы были дважды женаты.
– Когда я в 36 лет женился на Маше Вертинской, все мои друзья были в шоке. У меня же была слава хронического холостяка. Более того, с Машей мы когда-то вместе учились в театральном институте, часто встречались в компаниях, я знал все ее романы, она – мои. А потом так сложилось, что через 15 лет знакомства завязался и у нас роман. И очень серьезный. Я оказался очень хорошим мужем. Вот в тот момент я понял: главное – не подставлять, не причинять боль. Семейные отношения – это же огромный спектакль, желательно с хорошим концом. Если люди расстаются, то с благодарностью вспоминают время, проведенное вместе, общаются. Сейчас я снова холост. Живу вместе с дочерью от брака с Марианной Александровной Вертинской. Хотя она и маму любит, но так вышло... Дети должны сами выбирать, с кем им жить. И ничего в этом плохого нет.
– Раз уж разговорились на столь щекотливую тему… Постель в вашей жизни много значит?
– О! Это главное место действия. Хотя необязательно постель, а именно обладание женщиной! И неважно, где происходит само действие, – в самолете, на кране, в подъезде или еще где-то. Чего только в моей жизни не было! Главное, чтобы искренне и с желанием.
– Любовные неудачи в вашей жизни часто случались?
– Конечно. Не бывает, чтобы один мужчина нравился всем. Сейчас говорят: «Нет недоступных женщин, есть мало денег». Неправда. Есть такие женщины, которых ни за какие деньги не купишь!