Торжественно открытая, но потом убранная скульптура скрипачу Моне, до сих пор так и не обрела в Ростове свое постоянное место.
КТО не в курсе истории, рассказываю. Двое ростовчан Николай Ларин и Карина Хахладжиян больше года назад выступили с инициативой поставить в донской столице скульптуру скрипачу Моне. Вполне реальному человеку, Соломону Наумовичу Телесину. Ростовчанину, которого на всю Россию прославил выдающийся петербуржец Александр Розенбаум:
«Скрипач ростовский Моня… В своих сухих ладонях… Ты держишь мое сердце… Как горло держит стих…»
Кто не слышал эти строки?
Осенью прошлого года бронзовая скульптура была готова. И в середине декабря ее поспешили торжественно открыть, потому что на берегах Дона в эти дни на гастролях был Розенбаум. Как можно было обойтись без маэстро! «Скрипача» привезли на пересечение улицы Пушкинской и проспекта Соколова и просто поставили на тротуарную плитку. Розенбаум приехал и с удовольствием пофотографировался с Моней. А когда церемония закончилась, скульптуру забрали обратно в мастерскую. И объявили, что через неделю, максимум - через две-три, когда сделают платформу для скульптуры, ее вернут. Но ни через неделю, ни даже через три месяца, скрипач на публике так и не появился.
Причину долго никто не объяснял. А она оказалась банально проста. Один из городских активистов выступил против установки Мони на Пушкинской. Дескать, не место лабуху рядом с известными писателями стоять: Шолоховым, Горьким, Чеховым, тем же Пушкиным…
Странная позиция анонимного активиста. И обидно за городские власти, что к ней прислушались. Особенно, если учесть, что со скульптурой немолодого человека в потертом пиджаке - «Костюмчик так, не очень, но чистый, между прочим» - за два часа сфотографировалось больше ростовчан, чем со всеми другими памятниками-скульптурами вместе взятыми за все время их пребывания на Пушкинской.
Почему ростовчане предпочитают фотографироваться не с классиками мировой литературы, а с Моней? По-моему, очевидно. Ведь в истории со скульптурой скрипача речь идет об истории Ростова-на-Дону. О человеке, который стал частичкой истории города. И, между прочим, о ветеране войны, который вернувшись после нее домой, окончил музыкальное училище, и стал играть на скрипке. В симфоническом оркестре, в цирке, на эстрадных площадках в городских парках, в кинотеатрах. И, конечно, в ростовских ресторанах. В «Балканах», «Агате», «Тихом Доне», «Скифе», «Петровском причале», «Космосе», «Фрегате».
Мони хватало на всех. И то, что скульптура скрипачу, когда она наконец снова явится публике, станет достопримечательностью города, я даже не сомневаюсь. Слишком много ростовчан знали его. А если кто совсем уж молод и не знал лично, то просто слышал о таком.
Решение о местах установки памятников и скульптур в Ростове принимает специальная комиссия. Собирается она достаточно редко – два раза в год. И вот на днях это событие, наконец, случилось. И обсуждали на ней в том числе и место для скульптуры скрипачу Мони.
- Было предложено несколько мест, но большинство членов комиссии проголосовали за первоначальный вариант – улицу Пушкинскую, - рассказал Николай Ларин.
Теперь решение комиссии должно быть оформлено в постановлении администрации. Когда такое постановление появится, дальше будет проще. Ларину останется только еще чуть-чуть разориться – привезти скульптуру и собственно укрепить ее на платформе.
Однако, как заведено, бюрократические проволочки могут снова затормозить дело. Поэтому и хотелось бы обратиться к администрации: пожалуйста, не затягивайте. Сколько можно?
Мы, ростовчане, заждались скрипача.
КСТАТИ:
Ваш покорный слуга, пусть и не очень хорошо, но был знаком с Моней. Более того, я можно даже сказать, какой-то период времени работал с ним. Я был студентом. Искал подработку. И нашел просто идеальную для студента по тем временам. Меня взяли вышибалой в ресторан. К 21.00 я приходил на свою работу и был там до закрытия. Точнее, пока все не разойдутся. В мою задачу входило разнимать дерущихся. Возможно кто-то не поверит, но в те времена выяснения отношений в ресторанах было делом привычным. Ну, а Моня, или как тогда его называли - Соломон Наумович, работал по своей специальности. Мы и общались-то всего три-четыре раза, не больше.
Хотя однажды он мне помог.
Дело в том, что я приходил в ресторан на подработку вместе со своей основной работой. С огромным радийным репортёром - аналогом современного диктофона. Мне его давали в пользование на местной радиостанции. Я садился за свой столик, доставал эту бандуру, размером с портфель, и начинал расшифровывать записи. Увидев однажды это, администратор ресторана потребовал, чтобы я немедленно убрал записывающую аппаратуру. Гости ресторана, разбогатевшие в СССР ростовчане, очень настороженно реагировали на мой репортер. Уж не КГБ ли записывает их разговоры? Тогда-то за меня и вступился Соломон Наумович. Он объяснил моему работодателю, что, когда гости видят аппаратуру, то уже не так агрессивно себя ведут. Администратор согласился. Хотя на всякий случай и попросил прослушать все записи. Я легко согласился, ведь там были исключительно спортивные репортажи.
А вот записать игру Мони на тот свой репортер я так и не догадался.
Впрочем, записи ростовского скрипача много лет позже я обнаружил у своего хорошего знакомого, олимпийского чемпиона Вартереса Самургашева.
Однажды на соревнованиях по борьбе к нему подошла женщина:
- Вы Володя Самургашев?
- Да.
- Я внучка Соломона Наумовича. Мой дедушка обещал вашему отцу подарить пластинку со своими записями. Знаю, что вашего отца уже нет. Поэтому возьмите эту пластинку себе.
Так у нашего легендарного спортсмена оказалась уникальная вещь – пластинка не менее легендарного скрипача.
Таких историй про Моню, я уверен, могут рассказать тысячи жителей Ростова. Поэтому скульптура скрипача – это, без сомнения, достопримечательность. Причем, я думаю, что эта достопримечательность не столько для гостей города, сколько для самих ростовчан. История-то чисто местечковая, ростовская. И обидно будет, если мы затянем с ней еще на месяцы…
Как там в песне маэстро: «Смычком едва касаясь… Завитых струн-красавиц… Грехи мои больные отпусти...»