Что может быть общего между столетием Октябрьской революции и Михаилом Жванецким, думала я, пробираясь сквозь жидкую толпу коммунистов, собирающихся вечером 7 ноября у памятника героям революции 1905 года в почти одноимённую станцию метро, чтобы добраться до Ленкома (кто не помнит, Театра имени Ленинского комсомола) на однодневную гастроль петербуржского Театра имени Комиссаржевской…
СКОЛЬКО революционных слов в одном предложении, и все вокруг спектакля «В осколках собственного счастья», обозначенного в афише «Задушевный вечер по произведениям Михаила Жванецкого».
А если ещё добавить, что пьесу эту, но только под названием «Концерт для…» в середине 70-х годов прошлого века в тогда Ленинградском театре комедии ставил теперь московский режиссёр-одессит Михаил Левитин, что тогда спектакль прошёл раз 15 и его закрыли, то количество вопросов резко возрастает.
Не может же быть, что просто так звёзды легли…
На серую сцену из зала выходит человек в сером пальто с футляром виолончели. Ставит футляр в угол. Садится на серый стул. Сидит. Зал тоже сидит. Молча.
– Я жду, – говорит человек. Зал растерянно аплодирует.
– Я жду, – повторяет, улыбаясь, человек, начиная давнишний, хорошо узнаваемый монолог Жванецкого про время, которое уходит на ожидание.
«Мне шестьдесят лет. В ожидании я провёл пятнадцать. Двадцать лет я спал. Осталось двадцать пять. Из них семнадцать – на счастливое детство. И только восемь лет я занимался своим делом». Помните?
Печальные, ироничные, мудрые, знакомые, любимые монологи Жванецкого читают на серой сцене немолодые люди в серых пальто. Тексты завершаются немыми сценами-фотографиями. Милыми, ироничными, чёрно-белыми. Седые дяденьки в пальто как бы пинают друг другу мяч. Серые тётеньки в серых пальто рассказывают о своей трудной любви в очередях… Нежная ностальгия по советской молодости, ушедшей… куда?
Но это только присказка. Это музыканты, вернее, даже так: инструменты собираются на концерт.
И задача перед ними стоит непростая: выбраться из-под власти Жванецкого, преодолеть его исполнительский дар. Ведь интонация Дежурного по стране знакома каждому – и на сцене, и за сценой, и в зале.
Сказка начнётся после антракта, когда Виолончель – Михаил Самочко уже не в сером пальто, а в чёрном фраке страстно читает монолог «Белые ночи», когда Труба – Ефим Каменецкий и Тромбон – Георгий Корольчук залихватски исполняют танго двух холостяков.
Ах, какое это танго! Два старика, плещущие энергией, – так плясала Ольга Андровская с Марком Прудкиным и Михаилом Яншиным в мхатовском «Соло для часов с боем». Вы ничего не знаете про тот спектакль? Во-первых, вы ничего не знаете про театр, а во-вторых, я вам завидую. Его можно посмотреть первый раз на Ютубе.
Вообще танцы в этом спектакле – отдельная тема. Сергею Грицаю удивительным образом удалось ими не проиллюстрировать, а поставить Жванецкого – со всей одесской иронией, петербужским лоском, московским задором.
Тексты Жванецкого станут театром, когда заиграет на пианино Марк Бек, а холёная Актриса Евгения Игумнова, то плача, то ругаясь, будет пытаться рассмешить зрителя монологом о любви.
Ну так и при чём тут столетие революции, спросите вы…
Сто лет. Сто лет назад советский человек начал строить счастье хрустальное, как люстра из царского дворца. Чуть больше четверти века назад люстра рухнула, хрусталь раскололся в прах, осколки разлетелись по свету льдинками кривого зеркала андерсеновской Снежной королевы, а человек остался.
Осколки советского счастья попали ему, как Каю, и в глаза, и в сердце. Растопить их сможет только любящая Герда. Михаил Жванецкий, режиссёр Григорий Дитятковский, а вместе с ними актёры спектакля берут на себя эту трудную роль.