Ворованные кадры из «Мушкетёров»
№ () от 18 октября 2017 [ «Аргументы Недели » ]
22 октября мы могли бы отметить – 83-летие известного режиссёра, создателя культовых картин («Д’Артаньян и три мушкетёра», «Узник замка Иф», «Опасные гастроли», «Ах, водевиль, водевиль...», «Искусство жить в Одессе», «Сезон чудес», «Выше радуги» и других фильмов) Георгия Юнгвальд-Хилькевича. Но 11 ноября 2015 года его не стало. Это была невосполнимая потеря для близких, родственников, друзей и почитателей его таланта. Некоторые киноистории, которые остались за кадром, вспоминает его дочь Наталия.
НОВЫЙ ГАРДЕРОБ С ФРАНЦУЗСКИМ АКЦЕНТОМ
«Д’АРТАНЬЯН и три мушкетёра» идёт сразу по трём центральным каналам. Мой папа смеётся от удовольствия, щёлкая пультом, – беззвучно, как умел смеяться только он. Сотрясая тело плечами. Ему нравится, что в который раз зритель встретится со своими обожаемыми, неповторимыми героями. Хочешь – не хочешь показывать, хоть и ругали его кинокритики, а рейтинг каналов сразу подпрыгивал на 100%, когда шёл этот телевизионный трёхсерийный фильм. Зритель в момент подключался, чтобы в который раз посмотреть на азартные приключения полюбившихся героев. А папе начинали звонить друзья…
Это было за год до ухода моего отца, Георгия Юнгвальд-Хилькевича…
Когда папа снимал эту картину, то такого успеха и предположить не мог. А снимавшихся актёров к концу съёмок второй режиссёр тихо ненавидела. Мишу Боярского, Вениамина Смехова, но он чудил реже остальных, Валентина Смирнитского и Игоря Старыгина. Паханом был Владимир Балон, который сыграл де Жюссака. А почему возмущалась второй режиссёр? Потому что они «шалили», хулиганили, соблазняли женщин и выпивали. Но режиссёр-постановщик доказывал своим отношением, что ему «всё это – по душе». Но об этом папа уже рассказывал.
Я же хочу предложить байку, которая ещё никому не известна.
Когда Георгий Юнгвальд-Хилькевич приступил к монтажу и уже близилось завершение работы над фильмом, он просматривал большими фрагментами по несколько смонтированных эпизодов. Девочки монтажницы привозили на тележке уже готовые части серий в просмотровый зал. Чтобы Хилл (так звали папу друзья) окончательно мог всё проверить. Фильм складывался, Георгий Эмильевич был доволен. Редактура была довольна. Получалось смешно и динамично.
И вдруг всем становится ясно, что нарушена синхронность. Режиссёр замечает, что во время исполнения Боярским шлягера «Констанция» звук идёт нормально, а актёр хлопает губами… (в смыкание губ текст не попадает.) А тогда каждое слово подкладывалось под артикуляцию. Компьютерных технологий не было.
До сдачи фильма на двух плёнках телевидению оставались считаные дни. Сроки горят. А сорвать сдачу картины – это значит остаться без премии и телевидению, и студии, а также, возможно, применение штрафных санкций лично к постановщику и ко всей съёмочной группе.
Отец пытается понять, что произошло. Несётся обратно в монтажную. Получается, что монтажницы наломали дров. Смотрит на монтажном столе покадрово, где что не так.
Кадры просто вырезаны. Кем? Монтажёр и монтажница трясутся от страха. Ведь плёнка находится полностью под их контролем и ответственностью. Они закрывают двери монтажной своим ключом и сдают их вниз, в охранку каждый вечер после окончания работы. Или сдают бобины с плёнкой в хранилище материалов, дверь которого всегда опечатывали сургучом. Становится понятно, что монтажницы ни при чём. И вдруг папу осенило!!! «Значит, всё дело в проекционной».
Он тут же находит киномеханика, который наотрез отказывается от воровства. Свидетелей не было. Но говорили, что папа просто вытряс из него душу.
И когда киномеханик сознался в воровстве, то получил нокаутирующий удар в челюсть. Юнгвальд-Хилькевич потребовал все кадры вернуть!
А пацан уезжает домой и рассказывает об инциденте своей матери, расписывая всё в ярких красках. Престарелая дама ведёт сына в милицию и снимает побои. Вслед за этим подаёт в суд. Оба потирают руки – как они накажут злодея – известного режиссёра.
По ходу интриги выяснилось, что воришка эти кадры продавал. И чтобы их найти и вернуть, ему нужно было хорошо побегать и раскошелиться – за возврат.
Через пару дней директору киностудии приходит исполнительный лист, в котором изложена суть конфликта.
Геннадий Пантелеевич Збандут (директор Одесской киностудии в её лучшие годы) понимает, что у постановщика может быть уже не административное наказание, а уголовное. И тогда он принимает альтернативное решение. Геннадий Пантелеевич говорит обвинителям: «А мы на вас встречный иск подадим».
Мадам только посмеивается. Збандут продолжает.
«Вслед за этим вам выставят счёт на возмещение убытков киностудии на сумму миллион рублей. Понимаете? – продолжает директор. – Это нужно каждый кадр перепечатать с негатива в позитив, по-новому его установить в монтаж. И такие действия совершить с каждым повреждённым кадром, с нарушенной длиной. Перемонтаж и сдача фильма – это уже опоздание – на две недели… В общем, думайте».
Прошло дня два, и вороватый киномеханик иск отозвал. Об этом узнал и директор. А со студии его ветром сдуло. Но кадры виновный вернул, и они были вставлены в монтаж. И фильм был сдан без нарушения сроков.