Михаил ТРУХИН – не просто известный актёр. Он покорил актёрскую вершину, сыграв Гамлета в знаменитом МХТ имени Чехова. Кроме Принца Датского у Михаила немало и других значимых ролей. Выпускник Ленинградского государственного института театра, музыки и кинематографии давно и успешно снимается в кино. В самом начале 2017 года заслуженный артист России не только поделился творческими планами, но и коснулся других тем: о друзьях и деньгах в искусстве, об опасностях Интернета и наследственных болячках общества.
- Михаил, наш первый вопрос о делах весёлых. Вы только что снялись в комедии «Везучий случай!» Для вас комедия – довольно редкий жанр…
– Да, в кино мне меньше везло с комедийными историями, а вот в театре часто балуюсь подобным жанром. Да и «Везучий случай!» не просто смешной фильм, он про нас всех, про сегодняшнюю жизнь простых людей, их отношение к друзьям, жёнам, деньгам. Когда читал сценарий, сразу отметил, что он очень лиричный, добрый, семейный, наполнен качественным юмором.
Много было и трюковых сцен. Одну из них снимали с дрона. Нас, актёров, посадили в открытую «Газель», нацепили страховочные пояса и тросами приковали к кузову. Ноги были прихвачены специальными креплениями, как у сноубордистов. Приготовления были серьёзные, ведь водитель был «навеселе». И в кузове виляющей машины тоже все «навеселе». Мужики плясали от радости – их лотерейный билет выиграл. Однако было скорее страшно, чем смешно…
– Мучить актёров обязательно? Нельзя было дублёров пригласить?
– Беспилотник с камерой пролетал довольно близко. Нужны были именно наши лица. А на площадке я всецело доверялся каскадёрам, потому что за исполнение трюков отвечала команда под руководством профессионала с мировым именем – Виктора Иванова. В его послужном списке работа с масштабными российскими и зарубежными проектами: «Сталинград», «Самый лучший день», «Искусственный разум», «Ультиматум Борна» и другие.
– В новогодние каникулы народ в сотый раз посмотрел фильмы Рязанова, Гайдая, Данелии и хохотал до колик. Почему их комедии до сих пор вызывают искренний смех, а современные – лишь кислую улыбку?
– Время сегодня другое. Во все дома даже не пришёл, а ворвался Интернет. Мир людей стал циничным. А с ним циничными стали шутки. Мне вообще кажется, что это чудо XXI века, вытесняя другие ценности, способно погубить сегодняшнюю цивилизацию. Все живут со своими айфонами и смартфонами, а не с жёнами и мужьями, родителями и детьми. Интернет – это ещё тот ящик Пандоры. И мы открываем его всё больше и больше! Там можно выудить любую информацию на любой извращённый вкус.
– Своих детей ограничиваете в общении с Мировой паутиной?
– Детей ограничиваю однозначно. Моя 7-летняя Соня почти не смотрит ни телевизор, ни Интернет. Читает книги. Развивать личность надо не только тестами и интернет-таблицами, но созерцанием окружающего мира, ощупывая его руками. И не дай бог, если тактильные ощущения ограничатся только прикосновениями к клавиатуре или монитору.
– Мы беседуем в театральной гримёрке, и без актуального театрального вопроса не обойтись. Что вы скажете по поводу дискуссии Константина Райкина с Министерством культуры? По каким критериям, на ваш взгляд, государство должно определять, сколько и каким театрам давать денег?
– Деньги нужно выделять любым театрам. Ведь театр – живой организм. Он иногда болеет, там случаются кризисы, даже форс-мажоры. Не давать деньги на культуру – преступление. Да, главный критерий –успешность. И если на спектакль не приходит зритель, он снимается с репертуара. А чтобы его вернуть, возможны разные рецепты. Та же помощь собратьев по цеху, их рекомендации, сотрудничество. Но деньги всё равно давать надо!
– В споре был затронут вопрос о цензуре. Вы сталкивались в своей жизни с запретами сверху, разного рода указивками?
– Не припомню чего-то такого, чтобы пришли и запретили. Мне кажется, в этом много надуманного. Раздувается из мухи слон и работает на чью-то раскрутку. Да и есть ли у нас вообще цензура? Какая же это цензура, когда ряженые казаки с шашками врываются на спектакль или выставку и диктуют большим художникам, что им делать и что нет.
– В ЛГИТМиК у вас был уникальный курс Вениамина Михайловича Фильштинского: Михаил Пореченков, Константин Хабенский, Ксения Раппопорт, Вилле Хаапасало... Есть такое, что однокурсники «тянут» своих – в театры, спектакли, фильмы?
– В нашей компании нет такой необходимости. Каждый занимается своим делом. Впрочем, я, наверное, неслучайно попал в Художественный театр. Возможно, ребята – Хабенский и Пореченков, уже работавшие там, приложили к событию свою руку. Но реально меня позвала помощница Олега Павловича Табакова Ольга Семёновна Хенкина. А предложение роли Гамлета поступило лично от режиссёра Юрия Бутусова.
– Можно сказать, что, снимаясь много лет в криминальных сериалах, вы знаете правоохранительную систему изнутри?
– Сейчас, пожалуй, не знаю. Система очень изменилась. В извечной борьбе «бобра с ослом» победило бабло. Уровень коррупции сегодня, конечно, зашкаливает и не только в каких-то органах, а вообще везде – во всём больном организме… Несколько поколений жили с болезнью взяткодательства. Очень многое, что касается социальной сферы, подогревалось какими-то «заносами»… Лечить недуг терапевтически долго и трудно. А на хирургию вряд ли теперь кто отважится.