Мы тебя никогда не увидим. Мы тебя никогда не забудем!

Время собирать эпитеты. Самые пышные, самые велеречивые, самые щедрые. Но не потому, что корифей ушел. Ушёл навсегда. Его и при жизни величали богато. Называли удивительным небожителем, носителем статуса театрального бога. Его и в самом деле трудно с кем-то сравнить — так уникален и ярок он был и останется в живом и подвижном мире театрального Иркутска. В августе 1950 года он приехал сюда, блестящий выпускник московской «Щуки» при Театре Вахтангова, по приглашению директора драмтеатра Осипа Волина и главного режиссёра труппы Виктора Головчинера. Талантливый дуэт театральных лидеров прибыл в столицу специально, чтобы присмотреться к первому послевоенному выпуску знаменитого училища. И на наше счастье, «выудил» молодого артиста Виталия Венгера, которому суждено было сродниться с Иркутском навсегда. Здесь, «во глубине сибирских руд», сын торгового дипломата, записной денди нашёл уникальных старших товарищей по актёрскому цеху, на которых стоило равняться, обрёл свою любовь, пустил корни, был счастлив друзьями, благословен судьбой на сотрудничество с выдающимися режиссёрами, на создание сотен ярких сценических образов. Он был так обласкан зрителем, что на спектаклях с его участием всегда был аншлаг.

Служению Иркутскому драматическому театру Виталий Венгер посвятил более полувека. Поистине счастливчик тот, кто видел его Герострата, Кречинского и Тарелкина, кто был ошеломлён его Подколёсиным в гоголевской «Женитьбе», за которого гениальный лицедей удостоен Государственной премии России. Удачлив, кто смеялся и плакал вместе с его Тевье-молочником из «Поминальной молитвы», кто погибал в огне раскаяния вместе с его королём Лиром. Таких избранных немало. Целые поколения иркутян воспитывались и были согреты талантом уникального мастера сцены, народного артиста России, почётного гражданина Иркутска и Иркутской области, обладателя «Золотой маски» — высшей театральной награды отечества. Более сорока лет Виталий Константинович отдал театральной педагогике, преподавал в Иркутском театральном училище и даже руководил им. Вырастил множество незаурядных актёров: народных артистов России Валерия Алексеева, Алексея Исаченко, заслуженных артисток России Наталью Величко, Наталью Коляканову, Елену Мазуренко.

В 2006 году Виталий Венгер перенёс инсульт, и ему пришлось оставить сцену, с которой была связана вся его жизнь. За время десятилетней отлучки от любимого дела мастер написал семь книг, посвящённых театру. Он оставил нам и глубокие размышления о природе театрального искусства, и полные озорства авторские шаржи, где мы найдём «знакомые всё лица» нашей провинции, и остроумные байки, которыми так изобильна театральная жизнь. Задумывал Виля, как его любовно называли друзья, и новую книжку — о них, о близких по духу людях, встречами с которыми наградила его Сибирская земля. Увы, эта книжка уже не будет написана. Земная роль Виталия Венгера доиграна до конца. Опущен занавес.

Сегодня в память о незабвенном и любимом лицедее — фрагменты его последнего интервью, которое он дал автору минувшим летом, в июне, будучи уже очень болен, но на удивление светел мыслями и полон дум о судьбах русского театра.

— Виталий Константинович, поделитесь, каково это — быть столичного уровня артистом на провинциальной сцене?

— А что вы вкладываете в эти понятия: «столичность», «провинциальность«? По опыту могу сказать: не всё то золото, что в столице. Я ведь отработал полтора сезона в Московском театре сатиры, да и как председатель нашего театрального объединения поездил досыта в командировки. Когда я прибыл в Иркутск и меня представили труппе драмтеатра как диковинку: «Выпускник «Щуки»!» — на самом деле я оказался в объятиях процветающего театрального коллектива. Какие тут работали величины: Николай Харченко, Галина Крамова, Екатерина Баранова, Константин Юренев, Владимир Серебряков, Абрам Руккер и другие замечательные мастера! Они не только не уступали по таланту московским коллегам, но многих превосходили. Конечно, в таком созвездии я на первых порах много переиграл эпизодических ролей, совсем маленьких. Первая роль была парень с чубом в «Свадьбе с приданым». Как характерный актёр с комическим уклоном я старался и в крошечных ролях быть заметным и убедительным. Помогали мои наблюдения, которые копил всю жизнь. Люди марки собирают, иные — гербарии. А я собирал в альбомы выразительные фотографии из журналов, какие-то случайные зарисовки с улицы. В «Огоньке» печатались потрясающие фото: руки болельщиков, глаза болельщиков, жанровые снимки, портреты, репортажи. Я всё это вырезал и впитывал, это была моя настольная книга. Был у меня эпизод — китаец в «Порт-Артуре»; его мне «помогли» сыграть китайские торговцы с иркутского рынка. Эта роль потом многим надолго запомнилась. А крупных, значительных ролей приходилось и ждать, и втайне жаждать. Большие роли, сыгранные под руководством больших и мудрых режиссёров, таких как Вячеслав Кокорин, Изяслав Борисов, — это огромная удача в моей жизни. С каким упоением я сыграл бы сейчас вновь Герострата, Адама, Тевье-молочника — эту трагикомическую роль колоссального масштаба!

— Мы с вами встретились на 25-летии авторского театра Александра Гречмана. То, что вы с ваших профессиональных высот и заслуг снизошли до приветственного визита в любительский коллектив, меня глубоко впечатлило. Как и те сердечные, комплиментарные слова, которые вы нашли для самодеятельных артистов.

— Я очень тепло и с большим уважением отношусь к этим людям. Они ведь бессребреники. Всё сами делают: и шьют, и реквизит себе добывают. Бегут на репетиции после работы. Удивительные чудаки! Они и думают по-другому. В их среде немыслимы интриги, подсиживания, какие-то козни, от которых несвободны бывают профессионалы. Как любил говорить Изяслав Борисов, в любительском театре всё замешано на чистом сливочном масле. Поэтому и тянется душа к ним, в их атмосфере мне очень приятно, комфортно бывать. Раньше я не упускал случая съездить на любительские фестивали; мы с Виктором Егуновым нередко там выступали — например, в Утулике на фестивале Лёни Беспрозванного читали диалоги Счастливцева и Несчастливцева из «Леса» Островского. Леонид Беспрозванный — мой однокашник, можно сказать; окончил «Щуку» по специальности «режиссёр любительского театра», замечательный создал в Ангарске коллектив «Чудак». У Ларисы Киркицы в Политехническом четверть века работает прекрасный любительский театр. С Беспрозванным мы даже подумывали сделать какую-нибудь постановку с моим участием, я был бы рад с ним поработать: такой мастер сделал бы честь любому профессиональному театру. Мы с ним были одной веры в творчество. Не сложилось, к сожалению. Так же, как статус «столичности» не обеспечивается автоматически московским или питерским адресом, так и подлинный театр не всегда рождается с официальной вывеской. Всё дело в том самом «масле» — свежее оно или прогорклое, «с душком».

— Виталий Константинович, с миллениумом человечество вошло в новую эру. На смену эпохе Гутенберга приходит цифровая цивилизация. Должен ли меняться театр? И может ли он не меняться?

— Жизнь невероятно механизируется. И это отражается на всём. Возьмите хоть современное кино. Оно становится клиповым зрелищем. Сейчас уже не снимают ничего похожего на старое кино с его диалогами на разрыв души и сердца. Мне кажется, что похожие тенденции переживает и театр. Он тоже тяготеет к клиповым спецэффектам. Боюсь, сегодня много найдётся примеров тому, как из театра уходит душа. Постановщики, «задрав штаны», гонятся за «цифрой» и случайным зрителем. И лишь единицы мудрых работают в том самом театре — русском психологическом. Истинное русское вернётся на круги своя. А новизну в театр всегда несли новые индивидуальности: актёры, режиссёры, драматурги. И они ещё явятся, яркие, талантливые, мыслящие. Я в это верю.