МХТ имени Чехова – родной дом для народной артистки России Ирины МИРОШНИЧЕНКО. Она относится к своему театру как к единственному месту, где проходит её творческая, профессиональная жизнь. Хотя раньше знаменитая актриса много и успешно снималась в кино. Зрители любят её по таким картинам, как «Я шагаю по Москве», «Андрей Рублёв», «Ошибка резидента», «Это сладкое слово – свобода!», «Их знали только в лицо», «Старый Новый год», «Вам и не снилось» и др. Совсем недавно Ирина Петровна отметила свой очередной день рождения, с чем её и поздравляет редакция «Аргументов недели».
- Ирина Петровна, как сказал классик, годы – это просто набор цифр. А какая цифра вам лично не нравится?
– Я очень не люблю цифру 13. Когда была в храме, у своего духовника, что-то сказала ему по поводу цифры 13 – мол, несчастливая для меня, разбилась в автокатастрофе 13-го числа, полгода пролежала в больнице. И батюшка так ответил: «Ирина Петровна, а если посмотреть с другой точки зрения? Это Христос и 12 апостолов». И с той минуты я цифру 13 перестала бояться.
– Уже несколько лет мы наблюдаем некий расцвет остросоциальной поэзии, опять собираются полные залы. А может театр быть сегодня остросоциальным, протестным, каким был в своё время «Современник» Олега Ефремова?
– Знаете, театр может быть любой. Он рождается по необходимости, по таланту, потому что кто-то так видит мир. У нас родился тот, который есть. Здесь идёт жизнь очень современная, острая, порой злободневная, порой эпатажная. У нас ставят разные режиссёры. Если где-то возникнет протестный театр, если родится у кого-то такая идея – ради бога, это их право… И в МХТ советского времени, в конце 70‑х, ставились очень социальные, острые пьесы. Например, «Заседание парткома» Александра Гельмана. Олегу Ефремову подобное нравилось. Это был театр Ефремова, его позиция, он без таких идей не представлял ни сцену, ни жизнь. Но таким надо было родиться. Именно поэтому Олег Николаевич создал «Современник», ставил такие злободневные пьесы, как «Обратная связь», «Сталевары». Потрясающую пьесу «Так победим!» Михаила Шатрова, которая была вообще запрещена. Ефремов её сделал, позвал весь съезд партии во главе с Горбачёвым на спектакль. И кстати, пригласил на роль Ленина Александра Калягина, артиста, внешне не похожего на вождя, который до этого играл в основном комедийные, интеллектуальные роли. Раньше во МХАТе роль Ленина всегда доставалась Борису Александровичу Смирнову, совершенно замечательному артисту. То есть Ефремов сломал все стереотипы. И «Так победим!» стала факелом, знаменем своего времени. Но для подобных вещей надо, во-первых, чтобы был Ефремов, во-вторых, то время и та необходимость. Тогда и рождается такой «остросоциальный» театр. Сейчас совершенно другое время. Другая необходимость и другие режиссёры, которые строят свой очень современный, парадоксальный и интересный театр.
Впрочем, я вообще к политике не имею никакого отношения и на эти темы стараюсь не говорить.
– Но в своё время вы были в политике, пусть и недолго. В начале 90-х работали в правительстве Москвы. Что удалось сделать тогда, с какими проблемами столкнулись?
– Да, замминистра культуры – большая была должность. Но почти не оплачиваемая. Помню, на своей праворульной «Мазде», которую я привезла из Японии, я въезжала на «подиум» здания СЭВ, где размещалось правительство Москвы. Приходилось каждый раз уговаривать милиционера пропустить меня туда, потому что поблизости не было нормальной парковки. Ставила машину и шла на 17‑й этаж, в свой кабинет, возле которого уже стояла тьма людей – с бумагами, пакетами, кейсами, а кто-то – с цветами и конфетами. Я проходила мимо, прося никого не пускать и ничего не брать. В своём крошечном кабинете я кропотливо изучала все переданные мне документы, стопки которых стояли от пола до высоты моего роста.
Тогда, в 1992 году, только начинали рассматривать вопросы, связанные с недвижимостью. Например, большинство театров «висели в воздухе», то есть прав собственности на землю, на которой они стояли, у них не было. И нужно было совершить этот процесс оформления. В то время как раз делился любимовский театр на Таганке. Вообще все начали делиться, со скандалами и склоками. Поэтому моя работа в основном заключалась в спасении культурных учреждений.
– А правда, что вы запретили самый первый рок-фестиваль на Красной площади?
– Правда. Должны были приехать музыканты из Лондона и на Красной площади устроить рок-фестиваль. Прямо перед собором Василия Блаженного – сейчас подобные концерты уже делают, к сожалению. Но тогда я подумала: ну как так? Тут храм, могилы, Мавзолей. Вызвала к себе специалистов, кто работал в соборе Василия Блаженного. И те оказались категорически против! Они заявили, что от мощных децибел всё может начать разрушаться! В итоге на Красной площади я концерт запретила. Попросила перенести его на Васильевский спуск. Теперь на том месте постоянно что-то устраивают. Тоже очень красиво и не разрушает архитектурные памятники, потому что основной массив звука идёт на Москву-реку. Более того, я когда-то и сама выступала на Васильевском спуске!