Тамара Шиловская – мозаика, темпера и живопись «по поводу натуры»

В галерее Ковчег (Трубниковский переулок, 22, строение 2) открылась выставка, посвященная 100-летию художника, гения мозаичного искусства Тамары Андреевны Шиловской. Впервые на выставке представлены произведения живописи, графики, скульптуры, мозаики 1950–2000-х из собрания семьи художника. Масштаб дарования и профессионализма поражает каждого, кто посетил выставку.

Тамара Андреевна Шиловская родилась в Петрограде в апреле 1916 в семье архитектора. Отец умер от туберкулеза, когда девочке было всего пять лет, однако его образ «человека не от мира сего», преданного не только архитектуре, но также живописи и поэзии, по свидетельству самой Шиловской, повлиял на ее дальнейшее становление и выбор профессии. В 1936 она поступила во Всероссийскую Академию художеств, откуда была изгнана после двух лет обучения. «Чистке» подверглись преподаватели и студенты, не стремившиеся следовать установкам социалистического реализма. По словам Тамары Андреевны, «этот бескрылый и очень банальный натурализм» был ей глубоко чужд. После исключения она училась в мозаичной мастерской, где, копируя античные образцы, овладела техникой классической римской мозаики. 

В 1942 из блокадного Ленинграда Тамара Шиловская эвакуировалась в Пятигорск, оттуда вернулась в родной город, а летом 1945-го переехала в Москву для исполнения мозаичных панно для Дворца Советов по эскизам Павла Корина. Последующая ее жизнь и работа оказались связаны со столицей. В составе художественных бригад она работала над многими крупными монументальными проектами – в частности, над мозаичными панно для станции метро «Комсомольская» (1951), над мозаикой в актовом зале Университета на Ленинских горах (1952), над росписью фасада Зеленого театра в ЦПКиО имени Горького (1957). Были на ее счету и собственные, авторские монументально-декоративные произведения – например, ряд мозаик для ресторана «Прага». 

Впрочем, исполнению более или менее масштабных заказов всегда сопутствовала творческая работа иного рода. На протяжении всей жизни Тамара Шиловская занималась станковой живописью и графикой. Произведения 1930-х – середины 1940-х не сохранились, а вот последующие десятилетия представлены в ее наследии достаточно полно. К концу 1950-х художница окончательно отказалась от техники «холст, масло» и предпочла работать темперой на бумаге – этот способ живописи (несмотря на бумажную основу, Шиловская относилась к своим темперным листам именно как к живописи) стал для нее главным. Круг сюжетов был намеренно ограничен мотивами, окружавшими автора в повседневной жизни. Портреты друзей и знакомых, интерьеры, городские и природные пейзажи, цветочные натюрморты, обнаженные – такого набора ей вполне хватало, поскольку задачи ставились, прежде всего, формалистические и колористические. Сама Шиловская утверждала, что ее живопись «не с натуры, а по поводу натуры». Работа красками всегда шла об руку с рисованием – эти две составляющие творческого процесса были для автора неразрывны и дополняли друг друга.