40 секунд волнующе искреннего пения, и к участнику детского «Голоса» на «слепом» прослушивании поворачивается Дима Билан. Чуть позже кнопку «Я выбираю тебя» нажимает Пелагея. Казалось бы, это повод высоко задрать голову. Особенно, когда в таком шоу ты занимаешь третье место. Но тринадцатилетний Лев Аксельрод понимает, что впереди ещё очень много работы. Он учится в школе, занимается музыкой, поёт в мюзикле «Остров Сокровищ», озвучивает фильмы и мультики...
– Лёва, перед премьерой «Острова Сокровищ» в театре «Аквамарин» вы репетировали до четырёх утра. Надеюсь, такой режим для тебя не норма?
– Я могу как угодно. Если работаю в таком плотном графике, устаю обычно к середине недели. Постепенно вырабатывается иммунитет. Привыкаю! Когда выдаётся время для отдыха, предпочитаю побездельничать, поиграть в компьютерные игры или просто выспаться хорошенько. Но долго отдыхать не люблю. Я привык к интенсивной жизни. Столько всего хочется сделать!
– Твоя работа требует большой отдачи. Эмоционального выгорания не испытываешь?
– Очень редко. Каждого человека иногда утомляет любимое дело. Главное, справиться с таким состоянием самостоятельно. Я не привык жаловаться ни маме, никому... даже себе не особо. Лучше забить на проблемы, просто делать и всё.
Сейчас я поставил перед собой цель – доводить до конца то, за что берусь. А то с детства бросаю дела на полпути: хотел домик построить, начал мастерить и убежал. И так со всем. Теперь пытаюсь себя контролировать. Моя мечта – в «Острове Сокровищ» доиграть до последнего спектакля. У меня там главная роль – Джима Хокинса. Это потрясающая, очень интересная роль! После первых спектаклей я наконец понял, ради чего старался. Когда стоишь на сцене и почти полностью чувствуешь себя этим героем, испытываешь такой восторг! Я играю в первом составе, так что есть шанс поставить финальную точку. До этого был Куртом фон Траппом в «Звуках музыки», в четвёртом или пятом составе. Последний раз выходил на сцену спектаклей за двадцать до последнего показа! Довольно обидно.
– Помнишь свой первый выход на большую сцену? Наверное, это тот самый момент, когда страх зашкаливал...
– Это как раз мюзикл «Звуки музыки» в Московском дворце молодёжи, там собралось полторы тысячи зрителей. На меня давило всё: зал, освещение... Был такой момент, когда я спускался по лестнице и думал: «Боже, какая глупая сцена! Почему мы так спускаемся? Почему на мне этот идиотский костюм?!» Было какое-то «неосознавание» происходящего. Но со временем я привык и к гриму, и к своим балеткам, и к тому синему костюму, который очень полюбил...
– Ты наблюдаешь за зрительным залом во время игры?
– Знаете, раньше актёрам вбивали в голову, что надо полностью «отключаться». Есть только четыре стены, а зрителей не существует. Но сейчас люди постепенно начали осознавать, что должна быть активная работа с залом. Либо ты тянешь зал, либо он будет тянуть тебя. Давая сигнал, что ему скучно, своими вздохами, покашливанием и возгласами «Ма-а-ам, а долго ещё?»
Мы с залом в постоянном контакте. Благодаря этому и смеха, и аплодисментов больше. Атмосфера лучше во много раз!
– Но контакт со зрителем – дело двоякое. Если ты натыкаешься на «плохого» зрителя, это сбивает?
– Всякое бывает. Выхожу я на сцену любимого «Аквамарина» в своём «нелепом» костюме, а на переднем ряду сидят пацаны лет восемнадцати. Усмехаются. И комментарии колкие отпускают. «Ха, у него причёска, как у Джастина Бибера!» и прочие в том же духе. Я смотрю на них, смотрю и к концу спектакля всё равно заставляю меня уважать.
– Благодаря песне ''Tell me why'' Деклана Гэлбрейта тебя зауважало титулованное жюри «Голоса». Почему ты решил исполнять именно её?
– Не многие знают, но я пел её в детстве. Лет в десять взял с этой песней гран-при на конкурсе «Улыбка мира». Я там участвовал дважды. В первый раз был просто дипломантом. А во второй, когда выступал с ''Tell me why'', уже всех объявили, я расстроился, думал, что пролетел. И вдруг называют победителя – я слышу свою фамилию! Помню, был шок! Так что эта песня дважды стала моим счастливым билетом.
С ней я даже чувствовал себя уверенней. А когда пел на «Голосе» «Замок из дождя» – вот тут было сильнейшее волнение, аж ноги подкашивались. У меня в голове как будто образовалось сорок тысяч полочек, в которых прокручивались какие-то свои мысли. Но потом я начал представлять слова песни (а фантазия у меня бурная). Передо мной возникла стена из дождя, фонарь, освещающий тусклый город, и замок типа Кремля. Настолько реалистичная картинка нарисовалась! И я понемногу успокоился.
– Сейчас в моде взрослые песни. Дети поют о любви, об измене, в общем о чувствах, которые сами вряд ли ещё успели испытать. Тебе не кажется, что выглядит это неестественно?
– В принципе это нормально. Ну а какие у нас детские песни? Из советских времён? Они сейчас не в формате. Хоровые – пожалуйста, в хоре поют. На «Голосе» мы с ребятами часто обсуждали смысл песен, выясняли, какие чувства они у нас вызывают. Кое-что мы тоже понимаем...
– Не сомневаюсь. Среди многочисленных направлений твоей деятельности заметное место занимает озвучивание. Больше сорока картин – солидный багаж. Ты не распыляешься, сил на всё хватит?
– Я чувствую, что из меня может выйти хороший актёр дубляжа. Увлекаюсь этим уже три года и не хочу прекращать. Это ведь целое искусство! Самое сложное – правильно передать интонацию и попасть актёру в губы. Некоторые сериалы я с первого дубля пишу. Например, «Джейк и пираты Нетландии» или «Высший класс». Там я привык к актёрам, знаю их особенности, мимику и легко подстраиваюсь. А вот в фильме «Щелкунчик и Крысиный король» одну лишь фразу «И куда мы?» пришлось переписывать десятки раз! Не мог уловить интонацию. С мультиком «Удивительный мир Гамбола» тоже пришлось помучиться. Я озвучивал главного героя – котёнка Гамбола. Он очень быстро говорил. А теперь представьте, насколько русские слова и конструкции длиннее английских. Мне приходилось вдвое тяжелее. Плюс у Гамбола молниеносно изменялось настроение, а с ним и интонации. Только что надо было изобразить огорчение, и вот уже восторг и ещё масса других оттенков. Но эта работа стала для меня самой интересной. Она принесла огромный опыт! После «Гамбола» меня приглашали и на озвучку одиннадцатилетней девочки, и шестилетнего мальчика. Задачи усложнились, зато было очень увлекательно с ними справляться.
Когда я только пел, дикция у меня была хуже. Сейчас, благодаря озвучиванию и занятиям с моим педагогом по вокалу прогресс чувствуется с каждым выступлением. Поэтому я не намерен останавливаться!
