В этом году народный артист России, знаменитый режиссёр Владимир Хотиненко приехал на «Кинотавр» в 23-й раз. И конечно, вместе с женой Татьяной – киноведом, редактором всех его фильмов. История их любви достойна экранизации. Сам Владимир Иванович считает, что их отношения с женой отчасти похожи на брак Фёдора Достоевского и его супруги Анны. В Сочи режиссёр наконец-то немного отдохнул от «Бесов», фильма вызвавшего огромный резонанс у зрителей и критиков.
Я против экранизации классики!
– Владимир Иванович, «Кинотавр» – счастливый фестиваль для вас?
– Дважды я возглавлял жюри, в 1997-м вручал Гран-при Алексею Балабанову за фильм «Брат». В 1995-м представлял в Сочи свою нашумевшую картину «Мусульманин». Тогда приз за лучшую женскую роль дали Нине Усатовой, за мужскую – Саше Балуеву. Заслуженно. Но исполнителю главной роли Жене Миронову – ничего, хотя могли бы и поделить награду. Меня как режиссёра этой ленты вообще не отметили. Было довольно болезненно. Я радовался за своих актёров, но осадочек остался. Абсурд. Такая знаковая картина! Хотя на фестивале в Монреале дали главный приз.
– Она до сих пор не утратила своей актуальности!
– Вот именно! Жюри «Кинотавра» – не высший суд и не гамбургский счёт. Всё это немного игра. И мой принцип – не класть все яйца в одну корзину.
– Вашей смелостью можно только восхищаться. Берётесь снимать «запретных» Булгакова и Достоевского!
– «Я – человек мистический» – могу повторить это вслед за Булгаковым. Но лично я против экранизации классики! Снимать «Бесов» я согласился неожиданно для себя. Наверное, потому, что до этого сделал фильм про Фёдора Михайловича. Жалко было с ним расставаться, казалось, я что-то ещё не доартикулировал. В общем, взял и нарушил собственные принципы.
Кстати, на днях мне в руки попало замечательное письмо Достоевского. Оно многое объясняет и помогает мне отбиваться от тех, кто критикует мой фильм. Да, в моей версии сюжетные линии могут показаться привнесёнными. Например, следователь в исполнении Сергея Маковецкого. Но всему есть подтверждение внутри. Тех же бабочек, не на шутку взволновавших критиков, я нашёл в записных тетрадях Фёдора Михайловича.
В своё время к Достоевскому обратилась одна почитательница его таланта. Она хотела поставить по его роману пьесу. Сохранился ответ писателя: «Вы можете использовать какую-то одну линию: Шатов, Ставрогин, Лебядкины, Хромоножка, Верховенский старший или младший и другие. Но совсем будет хорошо, если возьмёте основную идею и совершенно измените сюжет. Сочувствую и желаю успеха».
– То есть вы поняли Достоевского интуитивно?
– Видимо! Это письмо укрепило меня. Экранизировать литературное произведение – это всё равно что делать перевод с русского на китайский. Например, мне понравилось сравнение Татьяны Толстой: в английском языке нет слова «сугроб». В русском – это не просто снег, это – образ. «Упал в снег» – проза, «упал в сугроб» – поэзия. Сразу пробуждается подсознание. Нам часто мешают шоры.
– Во время съёмок ощущали незримое присутствие Достоевского?
– Упаси Христос! Есть поверье, что нельзя лишний раз произносить «чёрт». Таким образом ты его как бы вызываешь. Но на съёмках мы волей-неволей произносили это слово сто раз на дню. Так соавтор сценария Наташа Назарова нашла для себя выход: она всегда говорила в связке «Бесы Достоевского».
Вымерла кинокритика, осталась журналистика
– Вас критиковали за фильм «Достоевский». Сейчас полоскают за «Бесов». Как вы это переносите?
– Спокойно. К сожалению, у нас вымерла кинокритика, остались журналистика и всякие блогеры-шмогеры-анонимы, им лишь бы хлёстко высказаться. Это какое-то стукачество – я должен видеть человека, который что-то мне предъявляет. Пишут нелепицу. Но я давно ничего этого не читаю. Потребности нет.
В том, что сделал, я убеждён на все сто. Самое важное для меня мнение – жены Татьяны, она киновед, кандидат искусствоведения, преподаватель ВГИКа, редактор всех моих фильмов, мой самый главный и беспощадный критик. Если кто-то постесняется что-то сказать, то Таня за словом в карман не полезет. Иногда её критика даже обезоруживает, но она всегда конструктивна. Но бывает и срываюсь: «Ты с кем разговариваешь?!
Я – народный артист, а не твой студент!» Но ссоримся мы только по производственным вопросам.
– В этом году на «Кинотавре» было представлено восемь из 14 конкурсных картин, снятых женщинами. Хорошая тенденция?
– Сейчас женский век. Роль женщины вырастает многократно. У них – отдельное видение мира. Мужчины чувствуют ответственность за судьбы людей, а женщины – ответственность за каждого отдельного человека. Считаю, что для выбора профессии режиссёра у девушек противопоказаний нет.
– Вы бы ещё раз взялись за Достоевского?
– «Бесы» сильно меня измучили, выпили много крови, это была невероятно тяжёлая работа. Я похудел. Поэтому, когда всякие верхогляды пишут глупости, что мы «сняли быстро, чтобы успеть к событиям на Украине», – у меня уши скручиваются в трубочку! Как можно до такого бреда додуматься?! Мы работали над фильмом три года! Это же не репортаж для новостного сюжета.
– На открытии «Кинотавра» очень смело о ситуации в стране выступил Александр Сокуров. Должен ли режиссёр вмешиваться в политику?
– Режиссёр – просто человек. Сокуров – человек особенный, но масса деятелей кино – обыкновенные люди. Здесь нет формулы и нельзя навязывать. Кто сказал, что художник должен быть в оппозиции к власти? Достоевский не был. Великий князь к нему обращался, чтобы он воспитывал детей. Как так? Нормальный человек всегда в лёгкой оппозиции, чтобы те, кто у власти, не расслаблялись. Но доводить до абсурда не стоит. Личный выбор каждого.
– А у вас какой выбор?
– Я определённо – не в оппозиции, иначе бы на «Бесов» была бы совсем другая реакция. Я не хуже оппозиционеров вижу достоинства и недостатки власти, но они видят только плохое. России по природе своей органичнее всего монархия. Но, увы, династийной монархии у нас нет. Демократия отменилась во всём мире. Какая демократия, если бизнесменам запрещают иметь дела с Россией? Какая демократия, если средства массовой информации не сообщают правды о событиях? При существующих способах влияния на социум демократии сегодня быть не может.
Выберут того, кого хотят, назначат, и всё – грубо или изящно. Когда президент другой страны говорит: «Россия должна быть наказана!», любой гражданин России должен возмутиться. Наказать Россию?! В угол поставить?! Когда посторонний дядька говорит такие слова, а другие хотят развязать в России партизанскую войну, это совершенно недемократично и неприлично... Где здесь ночевала демократия? Существует иллюзия демократии. Я за то, чтобы народ влиял на власть, иначе она загниёт.
Я следую своим убеждениям, по ним живу, у меня есть знакомые с противоположными убеждениями, но мы здороваемся, не бускаемся, вот это демократия. Неистовый Виссарион Белинский писал: «Я начинаю любить человечество маратовски: чтобы сделать счастливой малейшую часть его, я, кажется, огнём и мечом истребил бы остальную». Почитайте, что он писал Гоголю, как он с ним разговаривал. И этого человека считают основоположником демократических процессов!
Крапива в рамочке
– Как вы празднуете завершение съёмок?
– Окончание съёмок называется «шапкой». В этот момент собирается вся группа, и мы подводим итоги за накрытым столом. Одной из самых тяжёлых для меня стала картина «72 метра». Там свою лучшую роль в кино сыграл Андрей Краско, причём сам пришёл и заявил: «Это моя роль!» Народу на этом фильме было очень много – человек 50. Я пообещал, что по окончании съёмок выпью с каждым. Когда пришла «шапка», мне купили огромную декоративную чашу, налили туда «кьянти». Чаша была такая тяжёлая, что я её с трудом держал. Но слово своё сдержал. Выпил с каждым. Можно было бы превратить это в традицию, но, боюсь, здоровья не хватит.
– Я знаю, что у вас с Татьяной есть свои особенные семейные традиции…
– Да, с тех пор как мы поженились в 1996 году, каждый Новый год мы делаем фото у камина на даче у родителей жены. И с годами видно, как мы меняемся. Все стены нашей квартиры увешаны гербариями – из растений, которые мы привозим из путешествий. Для нас с женой это больше чем хобби. Это связь времён. Смотришь на эти высохшие веточки, цветочки, и сразу возникает столько воспоминаний! Как-то в горах зимой я собирал растения, и вдруг меня ужалила крапива. Я её сорвал, сунул между страницами книжки. В гербарии сделал надпись: «Эта крапива ужалила меня на высоте 2000 метров». Наши друзья тоже с удовольствием рассматривают наши композиции. Надеюсь, наследники не выбросят наши травки. Я даже использовал свой гербарий в эпизоде фильма «Гибель империи».
– В «Гибели империи» вы снялись в эпизоде вместе с женой. Это было намеренно?
– По необходимости. Исполнитель роли полковника царской армии перед съёмками напился и не смог прийти на площадку. А жену я сам попросил подыграть, так как на актёров эпизодических ролей не хватало бюджета. Так что она успешно совместила работу редактора и роль жены офицера.
– Вы с Татьяной обвенчались, хотя это у вас четвёртый брак. Считаете этот шаг необходимым?
– Настоящим может быть только церковный брак. Татьяна приняла крещение за несколько дней до венчания. Кстати, Достоевский венчался дважды. Его первая супруга Мария Исаева умерла, они прожили недолго. В 1867 году Фёдор Михайлович обвенчался с Анной Сниткиной, и прожил с ней до конца своих дней.
– Вы довольны, что сын пошёл по вашим стопам в кино?
– Я был против. Профессия режиссёра нестабильная, зависит от случая. Но он не послушался, отучился на платном отделении. Когда я увидел его фильм «Одиссея. Год 1989», я понял, что сын на правильном пути в профессии. 34-летний сын Татьяны Денис Аларкон-Рамирес – талантливый кинооператор, он снял моих «Бесов».