Наталья Арутюнова: «Геликон» - это всегда красиво!»

В апреле 2014 года Московский музыкальный театр «Геликон-опера» отметит свой 24-й День рождения. Будет дана серия праздничных концертов, полная сюрпризов и новых радостных минут для театральной публики и коллектива театра «Геликон-опера». В преддверии Дня рождения театра мы побеседовали с концертмейстером Натальей Арутюновой, которая в числе «могучей кучки» создавала это легендарное понятие и образ жизни по имени «Геликон»:

- Я хочу сказать несколько слов о том, как мы зарождались, – говорит Наталья, – был такой фильм у Сергея Герасимова - «Семеро смелых». Невольно я это кино спроецировала и на начало театра «Геликон-опера». Нас 24 года назад было именно семеро. Самый смелый был Дима (художественный руководитель театра «Геликон-опера» Дмитрий Бертман. Авт.). Ему было едва за двадцать, когда всё это в строгом секрете и подполье зарождалось. И все остальные ребята были двадцатилетними, только что закончившими ГИТИС. Вот такой состав: четверо солистов, я, Дима и наш любимый дирижёр народный артист России Кирилл Клементьевич Тихонов. Конечно, идейным вдохновителем и заводилой был Дима – без него ничего бы не было. Он нас всем этим заразил.

Мы ходили на работу с ощущением профессии, но не труда. Понимаете? Мы дико любили друг друга, были настоящими друзьями и единомышленниками. Все репетиции проходили играючи, без ощущений тяжести труда. Тогда совершенно не хотелось расставаться, мы гуляли по Москве, заходили во всякие кафешки, договаривали то, что не договорено на репетициях.

Начиналось всё с постановки «Мавры» Игоря Стравинского – труднейшего во всех отношениях материала. Если там просчитать одну шестнадцатую – всё рухнет. Стравинский труден даже для маститых певцов. Что говорить о нас двадцатилетних, только-только из ГИТИСа… Мы только после премьеры осознали, что смогли сделать практически невозможное! И сделали легко, играючи! Иначе бы и не получилось!

С премьерой «Геликон» явился миру - шумно, ярко, модно. В прессе прокатилась волна критических и восторженных рецензий. Вот так за пирожками и чаем, между делом, мы выучили и поставили сложнейший наш первый спектакль. Причем, Кирилл Клементьевич сказал, что мы умудрились всё исполнить практически без помарок.

Не могу говорить о Кирилле Клементьевиче в прошедшем времени. Он ко мне относился, и это всегда подчеркивал, как к дочери: «Я на тебя кричу, как на своего собственного ребенка». Для меня этот человек – не только пример отношения к профессии, но и высоты человеческих отношений вообще. С ним мы чувствовали себя под защитой. Кирилл Клементьевич после каждого спектакля находил возможность говорить о самом главном и существенном, сказать солисту, как он существовал сегодня на сцене, какой диалог у исполнителя был с дирижёром, какие были отношения с музыкальным текстом. Его шутки и многие фразы до сих пор живы. Я это не забываю никогда и очень люблю его цитировать. Кирилл Клементьевич – здесь! Незримо. Я думаю, что и Дима это подтвердит, потому что он тоже его очень любил и любит.

Нас совершенно окрыляло осознание того, что мы создаём что-то новое, небывалое. Не только потому, что у нас ставка делалась на актёрский театр. В то время актёрской составляющей мало в каких оперных театрах уделялось внимание. Только у Покровского. У нас, конечно, с самого начала очень важным аспектом была поставлена актерская часть.

Мы очень гордились нашим репертуаром, на афишах всегда было основание написать: «…впервые в Союзе», «…впервые в России». Мы ставили «Туда и обратно» П. Хиндемита, «Блудного сына» К. Дебюсси и так далее…

- Дух «Геликона» – это люди…

- Безусловно. Не буду кривить душой – времена меняются. И наш театр тоже изменился, но у нас остался дух. Это все говорят – ребята, которые работали в других театрах, которые выезжают и видят ситуацию в других творческих командах, за рубежом.

Я не отношусь к нашему театру, как к маститому организму. Мы по-прежнему молодые, как тогда – безумно молодые, безумно бескорыстные, безумно счастливые! Безусловно. Диме тогда было 20 лет. Он был совсем мальчишкой. Что там говорить? Но и сейчас его неутолимая жажда творчества, профессиональный азарт удивляют и радуют. Конечно, он – это и есть «Геликон»! Тут двух мнений быть не может.

- Спустя 24 года «Геликон» по-прежнему может похвастаться молодостью и красотой своих солистов. Кого из нынешней молодежи театра вы могли бы отметить?

- Я думаю, что Лидочку Светозарову – мою любимицу с очень красивым голосом, очаровательную и великолепную Иру Рейнард, Майю Барковскую – красавицу с потрясающим голосом, заводную, зажигательную – это символ молодости и каких-то искрящихся энергетических импульсов в зал. Майя потрясающая – это такой кусок абсолютно очаровательной природы! И про мальчиков не могу не сказать: о нашем баритоне – Лёше Исаеве. Безумно люблю его голос, когда его слушаю, испытываю откровенное наслаждение. Потрясающий парень, пришёл таким Ханты-Мансийским парубком, который не совсем знал, чего там делать на сцене. И буквально за какие-то первые спектакли вырос актёрски, теперь абсолютно свободен и органичен на сцене. А уж голос – мировой уровень… Саша Миминошвили, конечно, обаятельнейший, чудный голос, потрясающий актёр. В нем сразу был актёр – он «гитисовский», там школа сразу видна. Не могу не сказать о Василии Ефимове – актёр, который творит чудеса – что называется «наэлектризованный», творящий сенсации в образе.

У меня вообще большая надежда на поколение молодых. У них есть что-то другое, какая-то свежинка, которая дает импульс к надежде на возрождение… И знаете… если в это не верить – совсем будет трудно существовать в искусстве.

Неизменно люблю Диму Скорикова, Андрея Вылегжанина, моих друзей Катю Облезову, Катю Требелеву и всех наших старожилов и старожилиц! Вечно зелёных Наташу Загоринскую – это камертон вкуса на сцене, Марину Андрееву, которую я знаю еще с института. Очень люблю перфекционистку Анну Гречишкину, которая никогда собой не бывает довольна. Ларису Костюк, Машу Масхулию, Ксюшу Вязникову, Марину Карпеченко, Толика Пономарева, Алису Гицба, Вадика Заплечного, обеих Лен – все поймут, что это Михайленко и Семёнова! И всех-всех-всех! «Лет до ста расти, нам без ста-рос-ти!».

- И ещё об одной теме, которую не могу не затронуть, хотя она отнюдь не праздничная – наша многолетняя стройка по историческому адресу театра «Геликон-опера» на Большой Никитской. Это постоянно-временное существование в рамках неудобного зала – это закаляло театр?

- Талант всегда существует вопреки – это правило. Мы не то, чтобы выжили, мы продолжаем цвести и творить. У нас на Новом Арбате прошло множество премьер. Безумно радует, что «Геликон» знают все – нас ассоциируют с красивейшими солистами и солистками, прекрасной режиссурой, с театром, где никогда не бывает скучно.

- «Геликон» - это, прежде всего, российский театр? Понятно, что нас везде и всегда очень хорошо воспринимают. Если мы съездили однажды в Ливан, то тут же автоматически становимся любимыми, долгожданными и постоянными. И, как правило, нас любят в тех странах, где мы побывали. Но можно ли говорить о том, что «Геликон» только русский театр?

- Этот вопрос совершенно двусмысленный. Первая мысль – нет, только у нас, только в России. А вторая – мысль абсолютно виртуальная – вот если бы переместить… Могло бы, наверное, но это был бы уже другой театр. Даже с теми же людьми. Почва. Язык. От этого никуда не денешься.

- Московские дворики?

- Безусловно. Это знают все. Я, например, вообще не могу вне Москвы жить. Я просто начинаю сходить с ума. Я понимаю тех, кто уезжает, но я лично – не могу. Не только вне России, вне Москвы не могу...