Светлана Кармалита: а на Стругацких нас «навел» Дюма

Последний фильм Алексея Германа – старшего «Трудно быть Богом» по мотивам одноименной повести братьев Стругацких увидел свет, обрел «Золотую Капитолийскую волчицу» (вклад в киноискусство) и… остался до конца не понятым. Хотя получил вполне приличную посещаемость, с минимумом покидающих зал после первых минут просмотра.

«Что это»? Вот главный вопрос, который мучает проведших три часа наедине с посмертным произведением Германа. Кино? «Дыра» во времени (есть и такие мнения)? Германовская версия виртуального пространства? Злободневная сатира на существующую действительность? Неудачная инсценировка?

Об этом, о картине, работа над которой продолжалась более 10 лет, и многом другом корреспондент «АН-онлайн» беседовала со сценаристом фильма, супругой и соавтором режиссера Алексея Германа Светланой Кармалитой.

- На какую целевую аудиторию по-вашему рассчитан фильм, или, точнее, на какую он изначально рассчитывался?

- Невозможно ответить на ваш вопрос. Я не понимаю, что такое целевая аудитория. Как ее делить: по возрасту? По полу? «Трудно быть богом» – это результат долгого поиска доказательства того, что кино - искусство само по себе. Леша искал его с первой своей картины. Например, когда актер долго с экрана смотрит в зал – устанавливается контакт со зрителем. Или когда камера показывает не того, кто произносит монолог, а того, кто его слушает. Леша считал, что достаточно хорошо сыгранного текста. Со временем это все достигло такой мешанины, как в «Трудно быть богом».

- Есть ведь традиционные правила построения сюжета, которые...

- Это верно,  обязательно должны быть завязка, кульминация и развязка. Все дело в пропорции. В «Трудно быть богом» завязка длится всю первую половину фильма. И только во второй на первый план входит главный герой. Кто-то принимает такие пропорции и смотрит его до конца, а кто-то уходит. И, кстати, имеет на это полное право.

 - Некое общее послевкусие от картины многие высказывали следующим образом - так и не понятно, если свет в конце тоннеля?

- Я не знаю, что такое свет в конце тоннеля. Мне кажется, что мы все живем в тоннеле, а будет там впереди свет или нет, и какой он будет... Жить надо здесь и так, чтобы нам не требовалось очищение и какой-то прожектор.

- У Стругацких главный герой в конце возвращается на Землю, а у вас остается на этой жуткой планете. Почему?

- Мы очень долго не могли написать финал картины. Нам показалось, что раз он 20 лет прожил с этими людьми, погрузился в их мир, многое пережил и многих потерял, он был хорошим хозяином для своих рабов, которых по -своему любил, мы не могли отправить его на землю. Ведь тогда бы он стал предателем.

- Легкий вопрос: о чем этот фильм? Ваша версия…

- Леша снимал картину не о жестокости. Леша снимал картину о любви. И эта любовь героя картины, для которого его слуги, его друзья, за 20-летнее пребывание на этой планете стали своими… Вот эти, которые вокруг - которые его не слушаются, которые могут над ним подсмеяться, которых он наказывает, которых, тем не менее, он никогда не порет, они составили его семью. И он их любит. Я настаиваю – он снимал о любви. Просто условия для обитания этой любви были тяжелейшими...

- Многие зрители покидают зал, потому что не могут воспринимать малоэстетичные сцены. Мало кому приятно видеть грязных, постоянно харкающих, совершающих бессмысленные действия уродов...

- А это не романтическое кино. Расскажу вам одну смешную историю из нашей жизни. Когда Леше запретили снимать фильмы, мы часто сидели дома вечерами и придумывали разные веселые истории о том, что будем делать когда станем знаменитыми, при этом находясь в полном дерьме. Леша говорит: вот придет твоя мама и заявит: « Леша, ну какой ты странный человек, тебе уже шестой раз звонит Мао Дзэ Дун, ну возьми трубку. Должна же быть какая - то вежливость. Или в один из вечеров он вдруг сказал, а давай снимем фильм о «Трех мушкетерах», ну что я там такого страшного могу снять? А он ведь никогда не считал, что его фильмы могут запретить. Он ведь каждый раз думал, что снимает красивое, светлое и благородное кино. И вот мы стали вместе придумывать сюжет к «Трем мушкетерам». Леша вдруг неожиданно произносит: «Какой ужас, там ведь канализация по улицам текла, помои выплескивали на тротуары прямо с окон, ты представляешь, как благоухали подолы женских платьев?». В этот момент я закричала: «Три мушкетера» -  это святое. Если нам дадут их снимать, и ты попытаешься создать картину таким образом, я буду первая, кто тебя распнет. А в «Трудно быть богом» такие сцены диктовала сама жизнь.

- Картину уже показали за рубежом. Российский и западный зритель по-разному воспринимают фильм?

- Западный зритель смотрит только на художественный замысел режиссера. Российский же старается разглядеть в фильме политический контекст. Пытается соотнести его с тем, что происходит сегодня.

- Это не удивительно, особенно в свете событий на Украине.

- Да, хотим мы этого или нет, но подсознательно люди соотносят события в фильме с сиюминутными реалиями, и по-другому, наверное, быть не может. Но вы же понимаете, что когда 14 лет назад мы приступили к съемкам, крымской проблемы в ее нынешнем виде вообще не существовало! Эта история слишком быстро набрала обороты. Значит, просто эти события шли навстречу друг к другу, значит, проблемы, которые существуют в кино, существуют и в жизни.

- Крымский вопрос расколол российскую интеллигенцию на два лагеря. Кто - то подписал письмо в поддержку президента РФ, а кто –то встал на сторону украинцев. В каком лагере оказались вы?

- Я ничего не подписывала и не собираюсь этого делать. Но я вам скажу так, что Крым даже после того как Хрущев отдал его Украине, всегда оставался русским в нашем сознании. Письмо, которое называют «путинским», подписало много очень умных, и замечательных людей, также и под противоположным письмом поставили свои подписи личности высоконравственные, которых я также уважаю. Очень жаль, что нашу интеллигенцию в очередной раз раскалывают мечом.

 - Многие боятся, что мы можем вернуться назад в Советский Союз, в те годы, когда вашему мужу запрещали снимать фильмы.

- Нам никто не может дать никаких гарантий. Я же уже сказала, что у меня все очень плохо со светом в конце тоннеля. Кстати, вам никогда не приходило в голову, почему вдруг такое многообещающее течение в литературе как утопия, просуществовало недолго и заменилось фантастикой? Да потому что не выдержало действительности…