Актёр Игнатий АКРАЧКОВ окончил Щуку. В киношном мире заявил о себе ролью неудачника Олега в фильме Карена Шахназарова «Яды, или Всемирная история отравлений». Всенародно известен стал благодаря сериалу «Солдаты». Снялся в фильмах: «Баязет», «Кодекс чести», «Охота на асфальте» и др. Сейчас на выходе у Игната комедия «Всё будет хорошо», которую уже показали на Украине, и чёрная комедия «Vivarium».
- Игнат, вас считают комическим актёром. А в жизни вы человек весёлый?
– Я грустный комик, белая маска. Не самый весёлый и, может быть, не самый приятный в жизни человек. Хотя друзья и близкие меня любят. Первую свою роль Пьеро я играл в детском саду. Помню, стоял и пел: «Не страшна мне ангина, не нужна мне малина, не боюсь я вообще ничего! Лишь бы только Мальвина обожала меня одного!»
– Известность вам принесла роль в фильме «Яды, или Всемирная история отравлений». Почему Карен Шахназаров пригласил на главную роль неизвестного актёра?
– Ассистент по актёрам Настя увидела меня в спектакле «Ревизор» и позвала на роль слесаря Шарапова. Были пробы, после них Карен Георгиевич сказал: «Нет, это не та роль...» Через два дня меня вызвали снова. Пробовали на роль Олега. Оператор Владимир Климов мне сказал позже, что Шахназарову нужен был именно такой, как я: лицо, характер… Хотя какой там характер? Я совершенно другой человек. После выхода фильма судьба неудачника Олега преследовала меня два года. Не хотели снимать совсем. Например, прихожу к одному известному режиссёру, а он говорит: «Это же вы играли у Карена? Спасибо, извините».
– В армии вы не служили, но успешно сыграли лейтенанта Смалькова в сериале «Солдаты». Во время съёмок ваше отношение к армии изменилось?
– После жизни в Америке мне казалось, что русская армия страшная и бедная. Что солдаты спят чуть ли не на полу, их постоянно бьют, что ходят они грязные и голодные... Но на съёмках мы вместе с солдатами ели вполне приемлемую пищу: гречку, котлеты, борщ, хлеб. Однако все знали, что снимаем мы в образцовой части.
Несмотря на то что в армии я не служил – из-за бронхиальной астмы, считаю, долг Родине я всё-таки отдал: два года ходил по плацу, бегал по минному полю с собаками, получал и отдавал приказы.
– Родители смотрят ваши фильмы?
– Мама у меня очень жёсткий критик. Может сказать: «Посмотрела. Ну, ты не хуже всех». Или: «Знаешь, я не очень люблю такие фильмы». После премьеры фильма «Антисекс» мама мне вообще ничего не сказала, вышла из зала, пожав плечами. А вот «Баязет» ей нравится, говорит, что это её любимая моя роль. Мамино отношение и воспитание удерживают меня на земле, не дают возомнить себя чем-то таким.
– Сейчас много говорят о необходимости снимать патриотическое кино. Как вы считаете, чем патриотическое кино отличается от кино, сделанного с любовью к своей родине?
– Патриотизм как понятие себя скомпрометировало, мне кажется. Патриотизм нельзя навязать. Он не может быть насильным. Это то, что люди охраняют, система координат, а не то, чем бравируют: «Я – патриот!» Государству и личности неприлично, думаю, говорить о таких вещах, потому что там, где публичный патриотизм, там и пропаганда. Чтобы работала государственная схема – нужно питание: деньги, страх, мотивация. Всем этим успешно занимается любое правительство. Вместо того чтобы дать почувствовать людям, что это действительно их страна, что они нужны, что о них заботятся.
А вот истинная любовь не может быть лицемерна. Поэтому там, где она есть, есть и патриотизм. Одно проистекает из другого. Кино, сделанное с любовью к своей родине, отличается от «патриотического кино» искренностью. Я сомневаюсь, что пиар светского нынче понятия «патриотизм» приведёт к его реальному появлению в сердце современного общества, при нынешнем положении дел.
– Кто он, герой нашего времени в отечественном кинематографе?
– Это антигерой скорее. В наше время. Обычный человек, осознавший себя и мир, в котором живёт. Мы же все в основном живём в розовых очках: знаем, что много несправедливого вокруг происходит, но блокируем это знание. Оставляем себе бытовую жизнь, потому что в ней нам проще ориентироваться. Мы исключаем из поля зрения вещи, если они нас могут ранить. Боль, страдания – их столько, что мы не в состоянии справиться с таким потоком. У Кирилла Серебренникова в спектакле «Околоноля» я играл режиссёра-маньяка, снимающего фильмы, где людей убивают по-настоящему. С виду – заурядный тип, каких много. Но он принял действительность. Жестокость – данность. Смерти нет. Он понял – всё тлен, жизнь живого существа ничего не стоит, она сиюминутна в масштабах Вселенной. Реальна только боль. Если мы возьмём наши моральные ориентиры, сместим их, и то, что было невозможным, сделаем допустимым, получим героя сегодняшнего дня. Человека свободного и страдающего от этой свободы, от незнания, как свободой распоряжаться. Кто он, обычный человек? Мы видим его каждый день. Это мы сами.