Шут в Кремле

Александр Баширов – не только актёр и режиссёр, но и социально-культурный активист. Ежегодно он проводит в Питере кинофестиваль «Чистые грёзы», где демонстрируются крайне неформатные фильмы. Корреспондент «АН» побеседовал с Башировым о культуре, о власти, о деньгах и об алкоголе.

Власть глистов

«АН»: Один из слоганов вашего фестиваля – «киноэкстремизм». Простите, но экстремизм – это уголовное преступление. Вот и видео «Пусси Райот» суд признал экстремистским.

Баширов: Нынче смешивают понятия «экстремизм» и «терроризм». По той причине, что терроризм сегодня – семантический (смысловой, если угодно). Он нацелен не столько на человеческие жизни, сколько на символы: на больницу, на школу в День знаний, на «Норд-Ост», в котором молодёжь пела о светлом будущем, на башни-близнецы, на Пентагон. Такая семантическая атака – это разрушение гуманизма, гуманистического проекта. Особенно болезненно воспринимается атака на религиозные ценности, поскольку религия становится для людей последним прибежищем истины в условиях тотальной лжи – политической, потребительской. Провокаторы и манипуляторы очень ловко это используют, и общество ведётся на конфликт вокруг религии. Именно этот момент здесь ключевой – желание манипуляторов управлять поведением общества. И экстремизм тут не причём.

Для меня экстремизм – творческий выход за границу условностей. Этим занимаются, конечно, люди маргинальные. Потому что для этого необходимы смелость и шизофрения (смеётся). А также бытовая неустроенность, поскольку предполагается поиск собственной самости. Лично я приветствую такое направление. Напомню, что перспектива в живописи появилась именно как выход за границу – когда-то живопись была только двухмерной. Учёные – тоже экстремисты, потому что это экстремально – прививать себе оспу или отправляться в чумной барак.

Киноэкстремизм разрушает комфортабельную идеологию успеха, где важно быть молодым, богатым и здоровым. Где главные проблемы – перхоть и запах пота. Насытиться на этом пути сложно, потому что если у тебя миллион, то у кого-то – миллиард. Расти и расти, молодеть и молодеть. Из-за этого культа успеха человек становится корыстным и боязливым – появляется страх потерять всё нажитое. Проект под названием «личность» для современной цивилизации несущественен. Экстремизм в искусстве – удел нонконформистов, которые не играют ролей во всём этом социальном театре, в этой цивилизации.

«АН»: Александр, разве к вам лично это относится? Вы-то добились социального успеха.

Баширов: Не добился. Социальный успех выражается в деньгах и в распоряжении социальными институтами. Главная проблема любого актёра в России – отсутствие профсоюза. Процент от продаж, иными словами. Так что в России есть материал для глумления и злорадства: вот такие талантливые люди умирают в пьянстве и нищете. Нет у нас справедливой оплаты труда. Конечно, актёры по мере возможностей имитируют свой социальный успех. Разными способами: успешным замужеством, близостью к власти. Или хотя бы к Кинофонду – это прекрасная синекура в своём роде. Государство выделяет миллионы и миллионы долларов десяти менеджерам, менеджеры снимают фильмы, и смотрят эти фильмы эти же чиновники, потому что проката отечественных фильмов по сути нет. Моё предложение к Кинофонду: так как новую сеть кинотеатров построить невозможно, давайте создадим кинопередвижки – надувные утеплённые ангары или просто шатры в летнее время. Дойдём до глухих нечернозёмных деревень, дагестанских аулов и бурятских юрт. Поднимем духовную мощь России. И я предлагаю не только показывать фильмы бесплатно, но и платить зрителю за просмотр отечественного кино, хотя бы рублей триста. Это лучше, чем распиливать деньги.

«АН»: А вам важен материальный достаток? Есть ведь в жизни и мирские потребности – хлебушка поклевать, например.

Баширов: Я живу сознательно. То есть полнокровно использую своё сознание. Следовательно, я люблю и сибаритствовать, и чревоугодничать, и даже потреблять. Потреблять богатства, созданные человеческой культурой. Например, выпить граппы в Венеции. А ещё в Венеции архитектура, знаете ли. Почему бы не вкусить всего этого? Ещё я езжу на «Порше Кайене». Я как Маркс: ничто человеческое мне не чуждо. Моя биомасса не вступает в противоречие с моим метафизическим, астральным телом. И с моим ощущением себя как универсума – вечного, бесконечного, духовно необъятного. Я создан по образу и подобию – значит, я всеведущ и вездесущ.

«АН»: Нелюбимые вами олигархи – тоже люди, им тоже человеческое не чуждо.

Баширов: Олигархи мне неинтересны. Они существуют подобно глистам. Глист думает, что счастлив. Но рано или поздно тот организм, в котором он обитает и которым питается, из-за этого глиста же и умрёт. У правящего слоя нет никакой созидательной цели. И главная проблема – не олигархи. Эта проблема решается просто – национализацией. Но в результате национализации ничего бы не изменилось, потому что у государства огромные проблемы с управлением. Я использую популярный образ из кино – Чужого. В теле человека поселяется существо, которому нет дела до человека и его чувств. И однажды оно вырывается наружу, тем самым убивая человека. Симбиоз коррупционных чиновников и бизнесменов – достаточно страшное существо, оно не думает о России, в теле которой живёт. И когда-нибудь разорвёт её. Полагаю, это случится в ближайшие 5-10 лет. Но я вижу здесь и позитивную сторону: это новый вызов для России. В очередной раз мы покажем миру, как не надо. Вновь осчастливим человечество за счёт себя.

Скоморошья правда

«АН»: За вами закрепился образ комика с трагическим подтекстом. Это маска для защиты от всякой грязи?

Баширов: Я бы назвал свой образ юродивостью. Да, это маска, и она необходима. Быть юродивым – относительно безопасно (смеётся). Прощают какие-то вещи. Хотя, может, и не прощают, я не знаю. Надеюсь, по крайней мере. Помню, я снимался в сериале Досталя «Раскол», давал интервью и сказал журналисту: извините, мне пора на работу – в Кремль. Он спрашивает: а кем вы в Кремле работаете? Отвечаю: юродивым. И это была чистая правда, потому что я играл шута, а съёмки проходили в Кремле. Журналист воспринял мои слова с испугом.

С другой стороны, наклеивание ярлыка – это атака на личность. Обезличивание человека. Сейчас необязательно вешать или сжигать скомороха – достаточно его дискредитировать или просто игнорировать. Или перекрыть финансовые каналы, чтобы человек был голодным. И свободным (смеётся). Сейчас ищутся поводы перекрыть ещё и Интернет, который советской власти в страшном сне не мог присниться.

«АН»: Первые лица страны тоже носят маски?

Баширов: Это их обязанность по должности. Они заложники протоколов и имиджей. Для этих имиджей привлекаются специалисты, которые занимаются написанием сценариев, режиссурой. И первые лица государства исполняют эти роли, как обычные актёры. Садятся в истребитель или куда там ещё. Всё это конкуренты наших людей, которые учились в ГИТИСе, МХАТе, ВГИКе.

«АН»: И оппозиционеры тоже в масках? Ксения Собчак, например, сильно изменилась.

Баширов: Да, для неё это ребрендинг, и надо это приветствовать, брать с неё пример. Человек развивается. У неё есть совесть, есть душа, и она болит. За молодёжь, за будущее. И это настолько человечно, что не вызывает у меня никаких вопросов. Я, кстати, пытался как-то помочь оппозиции. Предлагал Удальцову сделать какие-то вещи более яркими, более дизайнерскими, что ли. Дабы это было привлекательно и понятно. Нужно иметь что-то созидательное, а от этого «…до основанья» стоит отказаться. Кстати, с точки зрения русского языка, эта песенка смешна. Разрушили мир насилья до основанья, а основанье-то осталось (смеётся).

Бытие и питие

«АН»: Не каждому задашь такой вопрос, но вам, я думаю, можно. Какие у вас отношения с алкоголем?

Баширов: Такие же, как и с десертом. Наслаждаюсь. Наслаждаюсь всем букетом: и солнцем, и этой своей эрудицией, и другими вещами. Поймите, надо чётко отделять зависимость (неважно какую – игровую, алкогольную, никотиновую, шопинг) от наслаждения красотой вот этого мира. Злоупотреблять не стоит, но надо наслаждаться своей земной инкарнацией. Радоваться тем возможностям, которые даёт удивительная, волшебно сделанная ипостась – человеческая ипостась.

«АН»: И никаких проблем алкогольное наслаждение жизнью вам не доставляет?

Баширов: Доставляет и будет доставлять. Русский человек широк. Раньше совместные выпивания были восхищением собственной молодостью, собственными возможностями. Чувство протеста опять же. Не было других способов организовать некое сообщество. Вопрос, с кем пить и зачем пить, имел больше значения, чем вопрос о том, сколько пить и как часто. Когда пьёшь с кочегаром, может получиться интересная беседа. Особенно, если он Витя Цой.

«АН»: Ваш герой Толик – питерский интеллигент из коммуналки, в халате и с сеточкой на голове, – сильно негодует по поводу сухого закона.

Баширов: Сухой закон никогда и нигде не давал желаемых плодов, это даже обсуждать неинтересно. Душить – не по-человечески. Стандартное самодурство власть имущих. Что умеем, то и делаем. Никакие другие варианты борьбы с пьянством в голову Горбачёву не пришли. Стоило бы подойти к проблеме с позиции науки, мирового опыта. Я не против каких-то ограничений, чтобы алкоголь продавался в специальных магазинах, в определённое время, чтобы он был качественный, чтобы его не употребляли подростки и беременные женщины. Честно говоря, я вообще не вижу сложностей в решении проблемы пьянства. Во многих странах эта проблема серьёзнее, чем в России, и она решается – последовательно, не нахрапом. Не понимаю, почему не делается попыток перенять их опыт. Это необразованность наших властей? Невежество?

«АН»: Какова роль водки в развитии творческой личности?

Баширов: Нет никакой роли водки. Что это за гастрономический детерминизм? (Смеётся). Я сейчас занимаюсь Венечкой Ерофеевым, экранизацией «Москва-Петушки». Там герой – не водка. Или возьмём Чарльза Буковски: у него – история человеческого духа. Каждый художник выбирает препятствия для своего героя, через которые он что-то познаёт. Вдохновение – само по себе, оно божественно, для него не требуются допинги. Масса людей в мире употребляет алкоголь и препараты – никакого вдохновения им это не даёт. Хотя замечу, что у творческого человека больше фантазии для оправдания своей зависимости перед самим собой.

«АН»: Другой ваш герой, тоже любитель выпить, – активист-пролетарий в вашем же фильме «Железная пята олигархии». Вы обгадили лидеров рабочего движения?

Баширов: Не было такой задачи. Предлагаю зрителю оценить героя самостоятельно. Думаю, вы не станете отрицать, что он переживает и сопереживает.

«АН»: Он смешон, но власть его выслеживает и убивает. Чего она боится?

Баширов: Правды боится. Даже в таком обличье.