Трудно представить, что заслуженный артист России Игорь ГОРДИН по первой профессии – физик-ядерщик. Лучший театральный актёр 2010 года, обладатель премий «Чайка», «Московская премьера» и «Золотая маска» востребован не только в театре. На XXI фестивале российского кино «Окно в Европу», который недавно прошёл в Выборге, показали три картины с его участием. «Московские сумерки» победили в конкурсе зрительских симпатий «Выборгский счёт» и завоевали приз «За лучший сценарий». Фильм «Собачий рай» был отмечен специальным призом жюри, «Дубровский» стал фильмом-закрытием.
- Игорь, в «Московских сумерках» вам досталась роль привидения, вас не испугала тема загробного мира?
– Когда я прочитал, что мой персонаж умирает в начале фильма, признаться, стало не по себе. Я не из тех актёров, кто отказывается ложиться в гроб, умирать на сцене или в кадре, но чтобы весь фильм играть покойника… Решил посоветоваться с женой. Юлия, прочитав сценарий на одном дыхании, сказала, что отказываться нельзя.
В отличие от «Сумерек» голливудских «Московские сумерки» – кино малобюджетное, без спецэффектов. Мой персонаж – не ходячий мертвец, а всего лишь живой труп, попадающий в разные забавные ситуации. Режиссёр и сценарист фильма АлёнаЗванцова великолепно умеет вплетать в реальность фантастические моменты. Япоклонник её творчества. Особенно понравился фильм «Небесный суд» с Хабенским и Пореченковым. Они играют архангелов, которые решают – кого в рай отправить, а кого – в ад. Скоро начнутся съёмки продолжения. Я буду играть нового персонажа.
– В последнее время кинорежиссёры стали переносить литературную классику в XXI век? «Гамлет» Юрия Кары, «Борис Годунов» Владимира Мирзоева, «Метель» Александра Гордона, теперь вот «Дубровский»… Для чего?
– В театре такой приём опробован много раз. Современный подход к пьесе даёт ей новые звучание и актуальность. Фильм «Борис Годунов» – яркое тому подтверждение, он здорово сделан, при этом пушкинский текст сохранён полностью и звучит органично. В «Дубровском» от классического текста не осталось ни слова. Но история, рассказанная в начале XIX века Пушкиным, настолько легла на современность, что фильм даже подвергался цензуре. Отношения чиновничества и простого народа не сильно изменились с тех пор.
– В фильме немало явных наездов на власть. И показана история, очень похожая на трагедию снесённого посёлка «Речник».
– Журналист Константин Чернозатонский написал сценарий лет за пять до того, как начали сносить «Речник». То ли это пророчество, то ли совпадение, судить сложно. На фестивале в Выборге показали укороченную двухчасовую версию фильма, там много чего вырезали. «Дубровский» снимался как телевизионное многосерийное кино. Полную версию покажут по каналу НТВ осенью.
– В фильме «Собачий рай» вы перенеслись в середину прошлого века. Было интересно?
– В картине главные персонажи – дети, вокруг них – мир взрослых. Я играю отца мальчика, который не знает, что я его отец. Было интересно поработать с Александром Адабашьяном. Он – удивительно талантливый человек, живой, разносторонний, поражался его энергии, он легко совмещал функции сценариста, режиссёра, художника… В Санкт-Петербурге под его руководством были выстроены два громадных павильона старой Москвы. И сам фильм снимался в духе старого кино, подробно, много репетировали, делали этюды, пели песни 30-х годов. За день, а то и два снималась одна сцена. Я отвык от такой подробной работы. Обычно в день снимают порядка 6–8 сцен. Приходишь на площадку, тебе показывают – вот твоя жена, вот твоя дочь, и сразу в кадр. Поточное производство.
– В фильме «Седьмая жертва» вы снимались с женой, с тех пор вместе не работаете. Почему?
–Дело не в Юле, просто там был скудный материал, всё действие было высосано из пальца, мы оба утомились и отказались участвовать в продолжении. Нас уговаривали остаться, но мы поняли, что не сможем оправдать актёрски дальнейшие события.
– Юлия ушла в театральную режиссуру?
– Очень увлечена. Мне становится за неё страшно: она не спит ночами, всё время думает о спектакле – декорациях, музыке. В прошлом сезоне в Театре Пушкина со своими знаменитыми родителями Владимиром Меньшовым и Верой Алентовой Юля поставила спектакль «Любовь. Письма» по пьесе Альберта Гурнея.
– Почему ваши дети не снимаются в кино?
– Мы с Юлей категорически против, её родители тоже считают, что киносъёмки – не детское дело. Да и вовлекать детей в то, что у нас производят, не хочется. На съёмках «Собачьего рая» мне было жалко детей-актёров, которые проводили лето в душном павильоне. Своим бы не пожелал такой участи.
– Вашему сыну Андрею 15 лет, он любит кино?
– Смотрит, но к российскому кино относится скептически. Правда, пошёл с дедом на «Легенду №17», где тот сыграл партработника, курирующего сборную, и остался доволен, сказал, что могут, оказывается, у нас снимать хорошее кино.