Чарли Чаплина не стало ровно 35 лет назад – 25 декабря 1977 года. Из его детей в России больше всех знают именно Джеральдину ЧАПЛИН, сыгравшую Тоню Громеко в «Докторе Живаго», Катерину у Педро Альмадовара, мать Терезу и собственную бабушку Ханну. Среди наград актрисы – три «Золотых глобуса», премия Британской киноакадемии и много других. Но ей повезло не только со звучной фамилией, яркими ролями, но и в личной жизни. Об этом актриса рассказала нашему корреспонденту на Одесском международном кинофестивале.
- Джеральдина, кто из детей больше всего похож на вашего знаменитого отца?
– Из десяти детей, мне кажется, никто на него так уж сильно не похож. Хотя вру! Мой племянник Джеймс Тьере – копия папы и двигается, как он. Он вырос на цирковой арене, акробат от Бога. Думаю, Джеймс унаследовал и часть гения Чарли Чаплина. К сожалению, мы все редко видимся. Когда была жива моя мама, большинство членов семьи Чаплин собирались на Рождество. Но в один из таких праздников не стало отца. С тех пор Рождество перестало быть праздником.
– А вы сами – что хорошего и что дурного унаследовали от него?
– Я обожаю работы отца, он – мой герой, идеал, особенно люблю фильм «Бродяжка». Только однажды подумала про него плохо, когда он ударил меня, увидев ярко-красную помаду на моих губах. Это было всего один раз, но мама тогда его оправдала, мол, отец опасается, что ты рано повзрослела.
– В фильме «Чаплин» Ричарда Аттенборо (1992) вы сыграли свою бабушку Ханну, хотя никогда её не знали…
– Отец любил юных девушек, и я не могла сыграть ни свою маму, ни его подружек, так как на момент съёмок мне уже было 48 лет. Впрочем, на бабушку я тоже была совсем не похожа: она была полная, маленького роста, блондинка с голубыми глазами. У неё была тяжёлая форма шизофрении. Но мне сказали, раз ты похожа на отца, значит, можешь выглядеть и как бабушка.
– Как вам Роберт Дауни-младший в роли вашего отца?
– Перед Робертом стояла невероятно сложная задача – уж я-то знаю, насколько сложно играть персонажа из жизни, когда живы его родные и друзья, которые могут сравнивать, насколько ты попал в роль. Когда я готовилась к роли матери Терезы, я закрыла в своей квартире все зеркала, чтобы не видеть своего отражения, я бесконечно смотрела видео с матерью Терезой, имитировала её жесты, взгляд, голос, убеждала себя, что я – это она. Конечно, мне было легче, чем Дауни-младшему. Ведь мать Терезу в молодости мало кто помнил, и мне было важно быть похожей на неё в уже почтенном возрасте. Я запомнила своего отца уже седым мужчиной в летах, но тот образ, который создал Роберт, мне понравился, я поверила его интерпретации.
– Вы тотально вживаетесь в образ, а избавляетесь от него легко?
– Да, недаром мой дорогой муж Патрисио шутит, что, как минимум, каждые полгода он меняет жён, так как каждый раз я становлюсь совершенно другой женщиной. Однажды ночью, когда Патрисио направлялся к холодильнику, я набросилась на него с ножом. Он ужасно перепугался, но я в тот период снималась в роли убийцы и существовала в чужой шкуре. Как он только терпит меня более 30 лет?!
– Вы с Патрисио познакомились, когда ещё были замужем за известным режиссёром Карлосом Саурой?
– Да, мы познакомились с Патрисио на одной кинотусовке много лет назад. Он – кинооператор, родом из Чили, сразу оказалось, что у нас много общего, мы постоянно подтруниваем друг над другом. Я тогда была женой Сауры, который снимал меня в главных ролях, я сыграла в девяти его картинах, и это были интересные образы. Первую комедию Карлоса, где я сыграла гувернантку-иностранку «Маме исполняется сто лет», выдвигали на премию «Оскар».
– Ваша с Патрисио дочь тоже добилась успеха в кинокарьере.
– Да, так вышло! Сын Шейн стал психоаналитиком и очень востребован в своей профессии, ему 38. Дочке – 26, я родила её довольно поздно – в 43 года. Мы назвали её Уной в честь моей мамы, она – просто бомба! Закончила Королевскую академию драматического искусства в Лондоне и очень много снимается в кино и на ТВ. Я очень боялась, что она окажется бездарной актрисой, но – нет, гены взяли своё.
– Правда, что вы никогда не боялись эротических сцен?
– Да я их и сейчас не боюсь. В 1976 году я снималась у Алана Рудольфа в фильме «Добро пожаловать в Лос-Анджелес» про бабника, у которого шашни сразу с несколькими женщинами, и нужно было раздеваться. Американские актёры чувствовали себя зажато, а я сказала: «Я из Европы! Мы там постоянно снимаемся в таких сценах!» В прошлом году снялась в фильме «А если бы мы жили вместе?» с Пьером Ришаром и Джейн Фондой, в нём герои – пожилые люди, решают жить вместе, вместо того чтобы перебраться в дом престарелых. И там я оголяла спину, но в итоге её заменили спиной дублёрши. Я так огорчилась! Я не боюсь выглядеть некрасивой или смешной, не стесняюсь своих морщин, – если бы я сделала подтяжку, то лишила бы себя интересных ролей. В фильме «Вспоминая моих печальных шлюх» по Маркесу (2011) я с удовольствием играла пожилую хозяйку борделя в инвалидном кресле с золотым зубом – это было здорово.
– Правда, что Педро Альмодовар пригласил вас в свой фильм, случайно встретив на улице?
– Однажды я пошла выбросить мусор и купить газеты. И встретила испанского режиссёра Педро Альмодовара, оказалось, мы с ним – соседи. Педро вдруг попросил мой номер телефона, я думала, что он его и так знает, но продиктовала. Но он не позвонил. Когда я уже перестала ждать, раздался звонок, и Педро пригласил меня в свой фильм «Поговори с ней» (2002) на роль… танцовщицы Катерины Биловой. Для меня это был тихий ужас – ради роли мне пришлось вернуться в прошлое – к балету, который я вычеркнула из своей жизни. Но благодаря Педро, я «излечилась» и теперь могу смотреть балет. Кстати, мне часто говорят, что я похожа на русскую. Недаром мне дали роль Тони в «Докторе Живаго».
– У вас сейчас есть новый проект?
– Да, я снялась в фильме ужасов. Он такой страшный, что я сама не могу его смотреть!