В прокат вышла и даже некоторое время там продержалась комедия «Соловей-разбойник», по сценарию Ивана Охлобыстина, и он же – в главной роли. Ох, Иван, Иван…
Несомненно, Иван Охлобыстин талантлив. Несомненно, мотивы и цели его поступков непостижимы. Это русское сочетание – прямо указывающее на крепкую связь сценариста, актёра, священнослужителя и «креативного директора компании «Евросеть» с «русским духом».
Русский дух, как известно, очень широк, крайне энергичен и движется зигзагами. О порядке и разумности мечтать не приходится. Есть даже теории, что дух этот распутен… Недаром Иван Охлобыстин сыграл Григория Распутина в картине «Заговор». Фильм, правда, дрянь-кино, и смотреть не стоит, но роль эта Ивану подходит, и весьма. Впрочем, с той же непринуждённостью Иван Охлобыстин будет предлагать нам дерьмотелефоны от «Евросети». И мы будем всё понимать, и он будет всё понимать, а восемь (или уже двенадцать?) детей Охлобыстина будут ждать папу с подарками. Нам ещё Достоевский объяснял, что честным трудом русских детей не прокормишь – надо, господа, на панель идти. Христос терпел и нам велел.
Посмотрите в яростные голубые глаза Ивана Охлобыстина, когда он в ударе, в кураже, что-нибудь вещает, чем-то увлечён или воплощён в некий образ.
Из этих сверхъестественных глаз на вас посмотрит Нечто такое, что описать его действительно можно разве с помощью былин про Соловья-разбойника или сказок про Лихо. Сам-то фильм («Соловей-разбойник») – невысокого полёта комикс, с чёткой печатью «тарантининщины», которая изводила кинозрителей лет 15 назад. Видно, достал Охлобыстин из сундука какой-то свой сценарий 90-х годов, чуток переписал и впарил продюсерам. (Он же все нулевые годы блаженно отсиделся в православии и теперь словно из заключения вышел.) И всё в этой картине жалкое, уценённое и второсортное – но никак не сам Иван.
Когда он в роли разбойника возникает на русских полях, в длинном белом кожаном плаще, с двумя пистолетами, руки в перстнях, волосы развеваются, на губах загадочная полубезумная ухмылка, а в глазах адский огонь, – понимаешь, что это не шутка.
Да, шутит Иван Охлобыстин… и не шутит Иван Охлобыстин. И «русский дух» не шутит. И недаром нас боятся и не любят рассудительные народы – они правы. И все, кто относится к Охлобыстину подозрительно и недоверчиво, – правы вдвойне и втройне. Более подозрительного лица в нашем искусстве нет.
Но вовсе не потому, что Охлобыстин – сознательный там жулик или аферист. Те, кто обвиняет его в том, что в своё время образ православного священника был им сыгран как роль, знают ли, как изнурительно тяжело (даже чисто физически) служить в церкви? Это нелёгкий и скудный хлеб, вообще-то. Нет, Охлобыстин не притворялся – он неистово и вдохновенно искал свой «формат». Как и вся наша удивительная и ни на кого не похожая страна.
Недоверие возникает от прочного сочетания неимоверного обаяния и дикой энергии нашего Ивана – с полным отсутствием внятной цели и упорядоченности средств выражения, что ли.
Скажем, сценарии Охлобыстина или его роли в кино. Вроде бы всего этого много, но на 95% всё это хлам и мусор. Выдающаяся роль всего одна – в картине Тягунова «Нога», где Иван Охлобыстин играет юношу-инвалида. А сценариев по-настоящему хороших и не припомню. Да, много движения, все энергичны, постоянно зубоскалят, вал шутовства… Но отгремел кипящий поток мнимого действия – и ничего не осталось от него ни в голове, ни в сердце. Талантливо? Да, такое впечатление, что над хаосом носится какой-то дух, но хаос решительно преобладает. Даровито, но как-то смутно даровито… Пожалуй, единственный раз Охлобыстина умело и плодотворно «отформатировали» – когда в сериале «Интерны» он сыграл роль доктора Быкова.
Доктора Быкова Охлобыстин играет так же, как он играет всё, – лихо блестя весёлыми глазами, насмешливо каркая всякие шуточки, с одинаковым разбойничьим напором и отлично выделанными интонациями.
Создатели сериала отжали обаяние и энергию Охлобыстина и использовали их без всякой идейной нагрузки, и оказалось, что именно это и нужно, на это и спрос.
Внезапно оказалось тут у нас, на русской дороге, что все идеи кончились, циклы завершились и круги нарисованы. И проблема – в энергии. В жизненном тонусе. Проблема в людях, которые бодро вскакивают по утрам с кровати, потому что им забавно, интересно и вкусно жить. Насмешки и розыгрыши тоже ведь свидетельствуют о немалой жизненной силе.
И вот потому-то и состоялось новое пришествие Охлобыстина в кино, потому-то неплохие сборы делает дурацкий комикс про Соловья-разбойника и есть смысл говорить про Ивана Охлобыстина.
Он нынче воплощает торжество энергии и жизненного тонуса в чистом виде. Идеи не важны, важны мотор, напор, бодрость, движение, удар. Охлобыстин так или иначе, в той или иной форме даёт почувствовать, что русские ещё живы, русские ещё сильны и очень даже могут с аппетитом грохнуть если не весь мир (хотя лучше бы весь мир), но уж своих супостатов – наверняка.
Так поступает Соловей-разбойник, выйдя на свою последнюю битву. Залив врага фонтанами бензина, окровавленный Соловей страшным жестом достаёт огромную зажигалку. И мы понимаем, что комикс комиксом, а это жуткая правда – грянет час, вполне могут русские достать ту самую зажигалку. (Русские мужчины, конечно, русские женщины – это другая нация, запертая с мужчинами в одну клетку.)
Охлобыстин бушевал в 90-е годы, в дурном распущенном кино, которого больше нет. В 2000-х отсиделся в православной тиши. И теперь вновь вернулся на публичную арену. У него нет идей – у него есть более важная на сегодня вещь: энергия. Чистая энергия. Могучая сила не простого элементарного выживания, но жизни с аппетитом, с наслаждением и даже с блеском.
Его сказка далеко не рассказана, и метнуть и качнуть Ивана Охлобыстина может в любую сторону – и не раз. Больших художественных ценностей он не создаёт, это правда. Но, возможно, не в том его предназначение? Бог с ними, с ценностями, пусть ими занимаются Михалков и Сокуров. А доля Охлобыстина, возможно, в том, чтобы, сохраняя связь с беспокойным русским духом, всё-таки постараться перевести его огнедышащие зигзаги в безобидную шутку, в смешное кино, в рекламные трюки и фокусы. Обезвредить, прямо скажем.
А возможно, эта миссия состоит в чём-то прямо противоположном.
Кто ж их, русский дух и Ваню Охлобыстина, разберёт! Кроме чёрта – никто.