В Берлине появились свои Черемушки
17 мая 2012, 13:38 [«Аргументы Недели», Сергей Сыч ]
В мае в молодежном клубе при берлинской Staatsoper im Schillertheater (Bismarckstr. 110, р-н Charlottenburg) с ошеломительным успехом прошла премьера оперетты Дмитрия Шостаковича «Москва-Черёмушки». Постановщик – Неко Челик (Neco Celik).
Социальная сатира 1959 года на тему переселения москвичей в новые микрорайоны высотных домов на окраине послужила для режиссёра толчком для создания мультикультурного проекта «Шарлоттенград». Помимо профессиональных певцов, в постановке задействованы молодые переселенцы из России, проживающие в квартале района Charlottenburg – Paul-Hertz-Siedlung. Этот спектакль — одно из форм помощи интеграции русскоговорящих подростков в Берлине и похоже что это эксперимент удался. Горящие глаза молодых актеров и очень педантичное желание быть на сцене объедило всех в один творческий коллектив, который легко, изящно разыграл сюжет и слаженно исполнил партитуру великого Шостковича.
Другая премьера — вечер одноактных балетов «Дуато. Форсайт. Гёкке» в том же театре вызвало недоумение и сожаление о потраченном времени. Балеты Форсайта и Дуато в России всегда событие и всегда премии. В берлинском театре артисты выдержали испытание и сумели превратить балет “Arcangelo” Начо Дуато на музыку Корелли и Скарлатти в бесконечно любовное адажио, которое наша Полина Семионова, японка Сёко Накамура и испанка Эиса Каррильо Карбера соткали как настоящее кружево. А вот балет «Herman Scherman” Уильяма Форсайта артисты танцеваои сами по себе, любуясь собой так, что одна из балерин увлеклась и упала во время исполнения. Но больше все разочаровал новый балет немецкого хореографа Марко Гёкке “An the sky on that cloudy old day” на музыку Джона Адамса. Идея люди -птицы не нова, но та нервность воплощения этой идеи в балете выглядела чересчур эклектичной, не хватало пластики и эмоций.
Особенно невыразительно и статично на фоне 9 солистов выглядел интендант труппы Владимир Малахов. Его появление должно было произвести эффект восхищение, а на самом дела вызвало сожаление и удивление.Ведь балет — это все таки театр, а значит эмоции и чувства.
