Актриса Мария СЁМКИНА по первому образованию – экономист. Но, победив в региональном фотоконкурсе, стала работать моделью и манекенщицей. Дебют в кино состоялся в 2002 году в фильме Романа Прыгунова «Одиночество крови». Затем были роли в фильмах: «Личный номер», «Папины дочки», «Служебный роман. Наше время», «Мамы», «Тот ещё Карлосон» и др. В 2011 году Мария стала дипломированной актрисой, окончив знаменитое Щукинское театральное училище.
- В своей дебютной картине «Одиночество крови» вы работали на одной площадке с маститыми Ингеборгой Дапкунайте, Гошей Куценко, Вячеславом Разбегаевым. Робости не испытывали?
– Ой, это было ужасно! Конечно, я робела. Команда «Мотор!» вызывала у меня полный паралич. И вот Ингеборга решила меня встряхнуть. Была такая сцена: мы снимались за стеклом, и о чём говорили, никому не было слышно, однако изображали живое эмоциональное общение. Ингеборга с присущим ей юмором стала спрашивать, как меня зовут, где я живу, что делаю и когда у меня был последний секс… Она полагала, что это рассмешит меня, облегчит ситуацию. Но я впала в ступор от её вопросов. «Господи! – думала я, – как можно такое спрашивать»… В общем, не сразу я справилась со своим оцепенением.
– Но ведь до этого вы долгое время работали фотомоделью, были даже «девушкой месяца» журнала «Плейбой». Разве опыт работы в этой сфере, умение держаться перед камерой не помогли вам на съёмках?
– Подобный опыт, на мой взгляд, только мешает. Потому что фотомодель, по определению, должна быть прекрасной. И это ошибка многих девочек, которые идут из моделей в актрисы. Мы их часто видим в сериалах. Они хотят постоянно выглядеть «прекрасными», это сквозная тема в их игре. Ты всё время перед камерой, знаешь, в каком ракурсе лучше выглядишь, отслеживаешь свои макияж, костюм, походку и постоянно только об этом думаешь. В общем, делаешь то, чего на киносъёмках быть не должно.
– В картине «Мой муж – гений» о выдающемся физике, лауреате Нобелевской премии Льве Ландау вы сыграли одну из любимых женщин гения – Геру. А в жизни вы встречали гениев?
– Вы знаете, мой папа – математик. Марк Твен писал, что, когда он был маленький, он считал: какие родители тупые! К 15 годам это ощущение усилилось. Но когда ему исполнилось 20, он подумал, что всё-таки что-то родители соображают. И только к 40 годам Марк Твен понял, как недосягаемы для него родители. Сейчас я в том возрасте, когда могу сказать: мой отец – гений! Для меня, конечно. Папа занимался научной деятельностью, был заведующим лабораторией в Ростовском университете. Там, в лаборатории, я провела своё детство, увидела первый компьютер… Но личностей уровня Ландау мне встречать в жизни не довелось. Перед съёмками фильма я много читала о выдающемся физике. Помню такой случай из его жизни. Он как-то случайно зашёл в аудиторию, где шла защита диссертации по биологии, – просто ошибся дверью. Решил послушать. И через 15 минут Лев Давидович, не имеющий никакого отношения к биологии, встал и сказал кандидату – у вас ошибка здесь и вот здесь. И вышел, сорвав человеку защиту. У Ландау было нестандартное видение ситуации!
– «Тот самый Карлосон», где вы играли очень занятую маму Малыша, называют фильмом для семейного просмотра. Вы часто ходите с сыном в кино?
– Довольно часто. Мише 15 лет, он занимается регби, футболом, мечет ядра, бегает, плавает. Увы, в этих занятиях я поддержать его не могу. Поэтому мы вместе ходим в кино. Миша, конечно, не всегда выбирает то, что хочется посмотреть мне. Поэтому мы так договариваемся: одно кино выбирает он, другое – я. На съёмках фильма «Тот самый Карлосон» была знаменательная сцена. Мама Малыша работает в Питере. С сыном, который живёт с отцом в Москве, общается по скайпу. Когда мы снимали этот фрагмент, вся съёмочная площадка замерла. Стояла гробовая тишина. Все поняли, как хорошо я знаю эту ситуацию. Из-за бесконечных съёмок я часто общаюсь с сыном виртуально! Может, даже чаще, чем в реальной жизни… Звоню ему, и он то не слышит меня, то отвлекается, параллельно общаясь с кем-то в компьютере. Спрашиваю: «Мишенька, ну как ты?» Ведь так хочется с ним долго и обстоятельно поговорить. А сыну это не особо нужно… Я и с родителями часто общаюсь по скайпу, они у меня живут за границей. Им так же хочется подробно и подольше поговорить со мной, а я постоянно занята. Как взрослый Марк Твен, я уже сейчас понимаю, кто для меня родители, но вот кто для них я сама, даже мне ещё до конца трудно осмыслить…
– Мария, где вы снимались в последнее время?
– Недавно закончились съёмки в фильме Павла Руминова «Я буду рядом». Изначально это был 4-серийный проект, сейчас идёт монтаж и полнометражной версии. У меня главная роль. Это история матери, которая узнаёт, что заболела раком. И вот, ещё при жизни, она ищет своему ребёнку приёмных родителей. Такая непростая, но очень честная и интересная картина.