В разгаре 62-й Берлинский кинофестиваль, но уже сейчас можно выделить два критерия, которыми руководствовались отборщики разных программ этого кинособытия класса «люкс».
Во-первых, в фильме обязательно должен присутствовать секс или хотя бы эротика, и во-вторых, должно быть насилие, желательно изощрённое. В этом плане самым «невинным» оказался фильм открытия «Прощай, моя королева» (Франция) режиссёра Бенуа Жако. Он ответил выскочке Софи Копполе, показавшей несколько лет назад в Каннах свой гламурный фильм про Марию- Антуанетту. Чтобы не тревожить своих зрительниц-домохозяек, Коппола спасает казнённую, как известно, на гильотине королеву, отправляя её в путешествие.
Бенуа Жако не таков. На Версаль движется вооружённая толпа оборванцев, в воздухе носится ужас надвигающейся революции. Королева в панике, но забота у неё даже не о детях, а о своей возлюбленной фаворитке – герцогине Габриэль де Полиньяк, голову которой включили в свой жертвенный список мятежники. Между королевой (её играет прославившаяся ещё в «Бесславных ублюдках» Дайана Крюгер) и герцогиней (Виржини Ледуайен) полыхает настоящая страсть.
Маятник между эросом и насилием раскачивается всё круче. Тон задала своим внеконкурсным фильмом-дебютом Анджелина Джоли. Показанный как спецсобытие, её фильм об этнической войне между сербами и боснийцами в 1993–1995 гг. в центр действия помещает сербского головореза, сына главнокомандующего самопровозглашённой Великой Сербии, и его любовницу – боснийскую мусульманку. Ещё до начала войны они познакомились в одном из кафе, и их сразу потянуло друг к другу. Потом начались погромы, этнические чистки; самцы в военной форме выгоняли из домов женщин и детей, мужчин расстреливали, женщин насиловали. Натурализм съёмок при этом Джоли доводит до физического отвращения.
После картины Джоли даже конкурсный фильм «Пленница» кажется комиксом. Филиппинский режиссёр Бриллианте Мендоза, впрочем, дал прикурить. На сей раз нам рассказывают историю про мусульманских террористов, захвативших группу иностранных туристов где-то на одном из филиппинских островов незадолго до взрыва башен-близнецов в Нью-Йорке 11.09.2001. Среди захваченных – волонтёрка в исполнении Изабель Юппер и её пожилая спутница. Самая сильная сцена, конечно, в госпитале. Нам вполне натуралистически показывают роды, как появляется на свет очередной ангел и как над ним летят пули – потому что окопавшихся в госпитале террористов берут штурмом правительственные войска, а боевики, естественно, в ответ поливают очередями противников. Потом они договариваются, и боевики с заложниками уходят в джунгли, где будут испытывать все радости военно-полевой жизни в течение многих месяцев. За это время спутница героини Юппер умрёт, каких-то заложников выкупят, и драматургия на этом исчерпает себя.
Не поскупился на трупы и китайский режиссёр Чжан Имоу в своём конкурсном фильме «Цветы войны». Препровождая зрителей в год японской оккупации столицы Китая, Имоу сперва погружает нас в пламя и дым войны, в которых не успеваешь считать трупы. Но потом, когда дым немного рассеивается, начинаешь следить за группой школьниц и американцем в шляпе (Кристиан Бейл), пробирающихся среди развалин и хаоса к покинутому католическому кафедральному собору, где они рассчитывают найти убежище. Туда же проберутся и красавицы-проститутки из борделя неподалёку. В соборе они не сразу найдут общий язык. Но когда ворвутся хищные японцы, пьяница-американец протрезвеет, наденет рясу и встанет на их защиту. В этом фильме действие, безусловно, развивается, и созданный Имоу фантастический мир выглядит очень убедительно, а картинку не успеваешь разглядеть – такая она насыщенная. Может быть, поэтому фильм идёт целых 2 часа 20 минут.
Вообще, китайцы если уж делают кино, то с размахом. Другой, например, конкурсный китайский фильм «Равнина Белого Оленя» идёт 3 часа 8 минут. Американцы балансируют где-то в районе двух часов, а европейцы вообще стараются уложиться в 1 час 30 мин. Впрочем, я готов смотреть фильм сколько угодно, если он того заслуживает. Таким, на мой взгляд, оказался фильм Стивена Долдри «Жутко громко и запредельно близко». Он был показан в главной фестивальной программе вне конкурса. События этого фильма относятся всё к тем же трагическим для Америки дням после 11 сентября 2001 года. В центре их – 11-летний мальчик, чей отец (Том Хэнкс) погибает во время нападения террористов на башни-близнецы торгового центра. Мальчик казнит себя за то, что не подошёл к телефону, когда отец, как оказалось, делал последний прощальный звонок. Он находит в разбившейся вазе ключ в конверте с фамилией, написанной рукой отца. И начинает искать всех, у кого такая фамилия (поиски могли растянуться на много лет), чтобы узнать у них правду о ключе и об отце. При этом он не расстаётся с тамбурином. Вообще, это сказочный мальчик. В какой-то момент он становится как бы метафорой американского народа, который в день катастрофы потерял веру в защиту, в отцовское начало, в Пентагон (он тоже был атакован), в президента (он ничего не мог предотвратить). И поиски мальчика начинают быть неким символом поисков смысла жизни и ценностей, потому что американская мечта погибла.
На фоне других фестивальных фильмов эта картина была как глоток чистого воздуха. Впрочем, многое ещё впереди.
И обо всём самом суперском вы узнаете, как всегда, из моей программы «Тихий дом» на Берлинском кинофестивале, которая выйдет по Первому каналу в субботу, 18 февраля, в 23.30, сразу после церемонии закрытия.