Уроженец Брянской области Антон Шагин с первого раза поступил в Школу-студию МХАТ. В кино его привёл Валерий Тодоровский, сняв в своих фильмах «Тиски» и «Стиляги». И далее Антону с режиссёрами везло. Юрий Грымов пригласил его на главную роль в драму «На ощупь», Александр Миндадзе – в картину о чернобыльской трагедии «В субботу». В Театре Ленком недавно с успехом прошла премьера спектакля «Пер Гюнт», где Антон блестяще исполняет главную роль.
- Антон, что вас привлекает в вашем нынешнем герое – Пер Гюнте? Что у вас с ним общего?
– Пер Гюнт появился в моей жизни, когда у меня самого возникли новые тревожные вопросы, помимо уже давно заданных. Именно сейчас мне необходимо на них ответить. Нет, ничего трагичного не произошло. Но разве должно что-то случиться, чтобы человек задумался над теми или иными вопросами бытия? Это те вопросы, самые обычные, которые беспокоили людей во все века и будут беспокоить. Как выстоять перед трудностями, как не сломаться в этой жизни, остаться самим собой, прожить свою жизнь достойно и так далее.
– Что было самым трудным в работе над этой ролью?
– Понимаете, в моей профессии вообще ничего не может быть легко. Каждый раз ты заново учишься – ходить, говорить, играть. Но зритель не должен знать, как мучительно всё это создавалось, каким потом, кровью. Он не должен видеть за лёгким действом полугодичную титаническую работу, проведённую всем коллективом. Поначалу мне всё не давалось – вплоть до первых простых шагов по сцене, ведь их надо было сделать органично, чтобы это не выглядело, будто ты вышел на котурнах каких-то. И чтобы в такт этим шагам органично звучал текст, который не проза, а белый стих. Впрочем, с этим проблем было меньше, я с белым стихом сталкивался, играя Шекспира, да и сам пишу стихи…
– В подобном свободном стиле?
– Нет, я пишу рифмованные. Пишу давно, но прерывался, конечно. И вернулся к стихам, когда поступил в Школу-студию МХАТ. Нигде не публиковался, для меня это никогда не было самоцелью. Читаю их друзьям, иногда выступаю. Мне ближе всего поэты Серебряного века. И главный поэт – Марина Цветаева. Из современных нравится Юрий Кублановский, его поэзия мне кажется особенной, она в меня очень сильно «попадает».
– Вы учились в своём родном городе Карачеве в ПТУ на слесаря. Помнят ли руки инструмент, могли бы сейчас взять – и послесарить в удовольствие?
– Я же по образованию слесарь-инструментальщик, защитил дипломную работу по токарному станку 16К – ремонт верхнего суппорта. Сейчас вряд ли бы вспомнил, как на нём работать, хвастаться не буду. Но по дому многое делаю сам.
– И Пер Гюнт, и ваш герой из фильма «Стиляги» Мэлс Бирюков стремятся к свободе. А есть ли у свободы какие-нибудь границы?
– Во-первых, для меня важнее воля, чем свобода. Выходишь в поле или заходишь в лес, и понимаешь, что вся правда здесь. И свобода здесь. По-настоящему свободных людей на свете нет. Для меня свобода заключается в том, что я несу ответственность за свои поступки. Если я готов за них ответить, я чувствую, что на какую-то долю, на какой-то миллиметр стал более свободным. Что касается границ свободы, то фильтр должен быть в самом человеке, хотя и какой-то общественный, наверное, должен быть, но это уже вопрос к власть имущим. А так – внутренний цензор, своё достоинство, своя грань дозволенного. Но у каждого свой выбор: кто-то любит сериалы, а кто-то – Феллини. Кому-то нравится ходить в «Макдональдс», а кто-то и ненавидит фастфуд…
– Кстати, о сериалах. Вы в них принципиально не снимаетесь?
– Никакой принципиальности нет. Когда-то прекрасно сказал Акутагава: «У меня нет никаких принципов, у меня есть только нервы». Поэтому мне нервов не хватит на такой длинный забег. Но я и так по три месяца иногда снимаюсь – это не такие уж короткие дистанции.
– Пер Гюнт много путешествует. Вас привлекают дальние странствия или утомляют?
– Да, самое прекрасное в жизни – это возможность путешествовать! Деньги вообще нужны для того, чтобы хватало на элементарные потребности и чтобы мир посмотреть. Я, к сожалению, мало путешествовал. Был на Кипре, на Крите, в Барселоне, и Антонио Гауди меня совершенно потряс. Хочется уехать куда-нибудь надолго, на пару месяцев. Чтобы без суеты погрузиться в чужую природу, культуру, понять людей, тамошние обычаи, вообще пообщаться с людьми в другой атмосфере. Вот в Барселоне я встретил одного португальца, в баре. И хотя я не знаю португальского языка, а он русского, мы замечательно пообщались. На смеси английского и нижегородского. Для меня не существует языкового барьера, я всё считываю по глазам. Спорили, как это ни странно, о коммунизме. По поводу того, например, почему у нас Владимир Ленин благополучно лежит на Красной площади. Я ему говорил, что у России всегда был свой путь. И что нам не нужно обращать внимания на Запад – это Запад должен ориентироваться на нас. У нас невероятная культура, люди, учёные, свои писатели и свои режиссёры. Нужно убрать фастфуд с наших прилавков – во всех смыслах!..