Творческая жизнь Геннадия Хазанова чрезвычайно насыщена. Геннадий Викторович руководит Театром Эстрады, играет в различных спектаклях, снимается в кино. При этом не забывает и о телевидении. Недавно в эфир вышла программа «Семейный приговор», которую он ведет.
Свобода в границах сюжета
– Геннадий Викторович, я знаю, что вы довольно часто отказываетесь от предложений различных телевизионщиков начать вести ту или иную программу. А вот на «Семейный приговор» согласились. Почему?
– Это предложение показалось мне интересным прежде всего потому, что данный формат позволяет ведущему довольно свободно себя вести в границах сюжета программы. И для меня сегодня это оптимальная форма телевизионного существования. Здесь не постановочная история, связанная с сериалом или фильмом, а живое действо. В нем практически ничто не находится в режиме запрета. Второе, что мне в этой истории приятно, – очень уважительное отношение канала к личности ведущего. Я не собираюсь обижать федеральные каналы. Но должен сказать: они позиционируют себя таким образом, как будто оказывают большую услугу и честь, приглашая на свое пространство того или иного человека. Однако у всякой медали имеются стороны. И точно так же, как человек хочет в определенном качестве появиться в телеэфире, так и канал, который приглашает именно этого ведущего, в нем заинтересован. Но почему-то на телевидении (в особенности на федеральных каналах) средств на оплату труда ведущего нет или почти нет. И практика последних лет показывает: из каналов, которые хоть что-нибудь предлагают в качестве гонораров, можно выделить только Россию-1 на ВГРТК. Я сейчас не говорю о размерах гонораров.
– Вы легко держитесь на съемках, вспоминаете любопытные истории, рассказываете анекдоты. Это импровизация или сценарий?
– Импровизация. В сценарии имеется только общий сюжет. Мне известно, какие три фильма будут показаны на экране. Но даже о людях, которые приходят на программу в качестве экспертов, я узнаю лишь минут за 15 до начала съемок. Все остальное рождается на ходу.
– Когда несколько лет назад вы вели программу «Хазанов против НТВ», то говорили, что ощущаете себя в первом классе телевизионной школы. А сейчас вы в каком классе?
– Когда я работал на НТВ, понял: есть территория, которую ведущему надо отстаивать намертво. Хорошо помню, как я спорил с режиссерами и продюсерами проекта на НТВ. Там были серьезные изъяны в замысле, несовершенство и внутренние противоречия, которые сгладить так и не удалось. В нынешней программе таких провалов нет. Все-таки это калька с американской передачи.
– Первый цикл программ уже записан. Наверняка во время съемок были какие-то особенно хорошо запомнившиеся моменты?
– Съемки проходили так плотно, что у меня осталось только некое общее впечатление: хорошая атмосфера, доброжелательное отношение ко всей съемочной группе. Я прекрасно помню измученных, измочаленных, ничего не желающих артистов на записях разного рода «Огоньков». Здесь же совсем по-другому.
А так были довольно любопытные сюжеты, интересные участники. Очень много моментов, которые превратили съемки в живой и веселый процесс. Надеюсь, это передастся на экран. Я не участвовал в монтаже, но мне думается, режиссеру было из чего выбирать.
Язык – зеркало времени
– Многие гости программы довольно молоды. Легко ли вам находить общий язык с молодежью?
– Сложностей не было. Хотя, конечно, многое зависит от молодежи. Молодежь – она все-таки очень разная.
– А что вы вообще думаете о современной молодежи?
– Что я могу о ней думать? Во все времена последующие поколения входят в некую конфронтацию с предыдущими. К этому отношусь как к данности. Мне что-то в них понятно, что-то не очень. Например, не совсем готов принять русский язык, на котором изъясняется сегодня молодое поколение. Мне кажется, это какой-то очень усеченный язык. Но, значит, таково зеркало нашего времени.
– Как, на ваш взгляд, обстоит в нашем обществе дело с преемственностью и связью между поколениями?
– У меня впечатление сильного, тотального разрыва. Такое впечатление, что поколения, которые жили до определенной черты, у большинства позже родившихся вообще интереса не вызывают. Выказывается гораздо меньше внимания и уважения. Вообще рыночная экономика внесла очень большую долю холода и цинизма во взаимоотношения между людьми. А также в сердца и умы наших соотечественников.
– Ваша программа семейно-развлекательного плана. А если попробовать взглянуть на проблему семьи серьезно? Как вам кажется, не утратила «ячейка общества» былого значения?
– Да, значение семьи сейчас действительно стало меньше. И институт семьи, с моей точки зрения, сильно ослаб. Я не уверен, что это является трагедией. Но это явно какая-то новая общественная формация, к которой нам надо еще привыкнуть.
– Если говорить о взаимосвязи между поколениями, чему вы можете научиться у молодежи – в том числе как телеведущий?
– В принципе научиться чему-то можно у любого человека. Если, конечно, у него есть чему учиться. А уж молодой он или нет – не имеет никакого значения. Я, например, с удовольствием наблюдаю за Ваней Ургантом и в то же время могу удивляться формулировкам Гарика Мартиросяна. Но я пришел на эту программу не для того, чтобы получить какой-то рецепт для жизни. А чтобы заниматься своим профессиональным делом. В этом состоят мои задача и цель.
Неоднозначное ТВ
– А вообще как вы относитесь к современному телевидению?
– Неоднозначно. Оно имеет очень широкий спектр. И, как мне кажется, дает возможность быть удовлетворенным любому вкусу. Имеются программы интересные для пожилых, есть программы для молодежи. Каналов много. Можно выбирать.
– А если взять информационное вещание? Неужели вы хотите сказать, что новости на ТВ отражают реальность?
– В зависимости от того, какую и на каком канале. Новости на РЕН-ТВ отражают реальность, которую видит РЕН-ТВ, новости на «России» – какую-то другую. Тут так же, как и в прессе, существует, условно говоря, официальная «Российская газета» и оппозиционная «Новая». Причем каждая из них отражает определенный взгляд на реальность нашей жизни. В этом вопросе присутствует попытка каким-то образом подтолкнуть меня к скандальным, конфликтным высказываниям. Не получится! Ни с кем конфликтовать я не собираюсь.
Неуважение порядка – в генах
– Как-то вы сказали, что развитие капитализма в нашей стране может быть осуществлено только в условиях жесткого режима. Почему именно так?
– Потому что нашим людям свойственно генетическое неуважение порядка, нежелание жить по закону. Вот кто, например, ответит на вопрос – почему ни один правитель за всю историю нашего государства не остался в памяти большинства людей одинаково светлым человеком? За мою жизнь их было девять: Сталин, Хрущев, Брежнев, Черненко, Андропов, Горбачев, Ельцин, Путин, Медведев. И с точки зрения большинства, все плохие. Почему это так? Я же не говорю, что все люди тотально должны быть довольны правителями. Но чтобы почти все были неудовлетворены…
– Как вам кажется, почему так происходит?
– Люди не хотят помнить фразу, что народ достоин правителя, которого он имеет. Не хотят! Они все время ждут какого-то сказочного персонажа.
– А может, это обусловлено генетически?
– Думаю, да.
Уголовный кодекс в баснях
– Кстати, историк Ключевский как-то сказал: «История России есть история страны, которая колонизируется». Он имел в виду, что в первые века истории Руси славянские племена, пришедшие сюда с запада, перемещались с места на место. Они оставляли за собой выжженные леса и истощенные земли. Может быть, вот это ощущение, что можно все бросить и идти дальше, вошло в ментальность нашего народа?
– Может быть. Да и вообще, поскольку Россия создана путем присоединения силой новых земель, то ненависть к захватчикам постепенно, через многие поколения, передалась практически всем живущим на этих территориях. Так что тут давно все перепутано. Ведь это же не родственники Ермака живут в Сибири. Он Сибирь завоевал – так же, как потом Северный Кавказ был завоеван Российской империей. Это ведь правда. И какой любви мы ждем от Северного Кавказа? Откуда она может быть? Там до сих пор живут потомки тех, кто пострадал от похода генерала Ермолова, и ненависть у них в генах.
– Как-то вы сказали, что хотели бы изложить Уголовный кодекс в баснях. Что-нибудь из этого получается?
– Очень медленно. Я не стал расширять круг авторов, а один из тех, кто в этом принимал активное участие – Леонид Аркадьевич Якубович, – человек очень легко зажигающийся, увлекающийся и так же легко остывающий. К тому же у меня возникли другие, более насущные, проекты и задачи. Но, может быть, к этим басням я еще вернусь. У меня появилось ощущение, что на федеральном телевидении мне начали подрезать крылья. Вдруг выяснилось: для этих басен не существует подходящего формата, и найти для них ежедневно пять минут в телесетке невозможно. Я положил много сил, чтобы сделать для телеканала «Россия» десять серий фильма, антологии моей творческой жизни «Повторение пройденного». Но реальность такова, что программа идет в час ночи с воскресенья на понедельник. Наверное, это говорит о том, что то, чем я занимаюсь, с точки зрения программной дирекции, не является чем-то тотально интересным. И не мне им указывать – они знают, наверное, лучше меня. Но у меня остается право каким-то образом на это реагировать.
– Какое, на ваш взгляд, место занимает сатира в нашем обществе?
– Никакого. Нельзя сказать, что она сегодня не нужна. Но на вопрос, какое место она занимает в общественной жизни, так и отвечаю – никакого!
– Как она изменилась за последние годы?
– Включите телевизор – увидите.