Владимир Соловьев, ведущий программ «Главная тема» и «Актуальный разговор» на 3 канале, работает на телевидении больше 20 лет. Начинал с репортажей в легендарных передачах «Взгляд» и «Прожектор перестройки». Был собкором ОРТ на Балканах, объездил все фронты югославских войн, снимал под пулями в Чечне и Палестине. Будучи в «кремлевском пуле», побывал в 64 командировках с главой государства.
- Ведущего итоговой программы с таким серьезным послужным списком, пожалуй, нет ни на одном федеральном канале. Что в первую очередь вспоминается из того времени, когда вы работали «в поле»?
– Югославские войны. Шесть лет подряд мы с оператором Анатолием Кляном еженедельно выезжали на фронт. А жены сидели и ждали нас в Белграде: вернутся – не вернутся? Ведь те, кто работал в Югославии до нас – Виктор Ногин и Геннадий Куренной, – так и пропали без вести где-то на фронтах между Боснией и Хорватией…
Помню наш первый заезд в окруженное Сараево. Сербы успели выбраться из города еще в самом начале войны. Правда, некоторые районы остались за ними, но в основном внутреннюю часть Сараева держали мусульмане, а по горам вокруг сидели сербы. И столицей у них был город Пале, где базировались Радован Караджич и Ратко Младич. И вот после интервью с Караджичем мы под охраной российских десантников из миротворческого контингента СФОР двинулись из Пале в Сараево. Десантники в бронетранспортерах, а мы – в нашем «Фольксвагене». Эту дорогу простреливали мусульманские снайперы, и сербы как могли от них защищались.
– Чем же можно защититься от снайперов на простреливаемой дороге?
– Те дорожные отрезки, которые не прикрывали горы, были частично завешаны, как театральным занавесом, огромными полотнами сшитых шинелей, кусками какой-то ткани. Понятно, что от пуль эта ткань не спасала, но видимость у снайперов была значительно сужена. И вот, когда наша машина выскакивала на открытое пространство (а мы по очереди с оператором были за рулем), тот, кто сидел рядом, не мог не подбадривать водителя фразами типа: «Жми на газ! Дави на всю!» И, пролетая со страшной скоростью самые опасные участки, мы думали только об одном: скорей бы доехать до следующей горы!..
– Владимир, вы брали интервью у очень влиятельных персон: Горбачева, Ельцина, Путина, Генри Киссинджера, Хавьера Соланы и даже у духовного лидера палестинских террористов шейха Ясина…
– Кстати, с шейхом Ясином – это было вообще его последнее интервью для иностранных телекомпаний. Через месяц его убили израильтяне прямым попаданием ракеты…
– Расскажите об этой встрече!
– Тогда, во время последней Интифады, мы уже достаточно долго работали в Израиле, часто приезжали на съемки и в сектор Газа. Нашим послом в Газе был Сергей Песков, отец нынешнего пресс-секретаря Путина Дмитрия Пескова. С помощью Сергея Николаевича, через его связи, мы и вышли на экстремистское крыло палестинских террористов.
…С завязанными глазами нас привезли к какому-то дому. Там в инвалидной коляске сидел парализованный шейх Ясин. Началось интервью, и больше всего меня интересовал вопрос, какими методами палестинцы будут действовать дальше, будут ли они продолжать совершать теракты, взрывы, убийства? И шейху эти мои вопросы… очень понравились. Он потом сказал своим людям: мол, этот парень правильные вопросы задавал – про нашу борьбу, вы ему помогите, покажите еще что-нибудь. И после интервью мне его помощники говорят: «Слушай, оставайся с нами, ночью пойдем постреляем по Израилю ракетами «Кассам», а ты это дело снимешь. А потом мы приведем парня, который даст тебе интервью, а потом пойдет на израильскую территорию и взорвется, как шахид-самоубийца».
– И вы что – все это сняли?!
– Нет, я аккуратно отказался. Интервью было организовано через наших дипломатов, и у них потом могли быть большие сложности с израильтянами.
– Совсем недавно на DVD вышел ваш документальный фильм «Храм в Антарктиде»...
– Когда-то давно я познакомился с удивительным человеком – Петром Ивановичем Задировым. Он в свое время работал в составе группы испытателей парашютов. Уже в перестройку он решил поставить храм. Сначала у себя на родине, а потом – в Антарктиде, в честь всех наших погибших полярников. Храм был построен на Алтае из лиственницы и кедра. Потом разобран, перевезен в Калининград и погружен на корабль «Академик Федоров». Три месяца корабль вез его в Антарктиду. Там храм вручную собрали, и сейчас в нем проходят службы.
– Владимир, ваши передачи – всегда очень острые, откровенные. И все же в вашем сознании присутствует самоцензура?
– Скажу вам честно, в своих программах «Главная тема» и «Актуальный разговор» я могу действительно говорить то, что думаю, и запретных тем у нас практически нет, как это ни странно прозвучит, учитывая ситуацию на крупных федеральных каналах. Самоцензура в рамках журналистской этики, конечно, должна присутствовать у каждого профессионала. Самоцензура, но не трусость! Понимаете, я долго проработал в «кремлевском пуле» в качестве корреспондента программы «Время» и прекрасно знаю, что желание все тексты фильтровать через цензуру срабатывает у редакторов и руководителей информационных служб телеканалов только из-за того, чтобы просто перестраховаться и сберечь свое теплое место. А вовсе не потому, что им постоянно звонят из Кремля! Если бы они все так не боялись собственной тени, я уверен, наше информационное вещание было бы гораздо острее и интереснее. Поэтому у нас на канале мы придерживаемся принципа: важно не то, что говорить, а то, как говорить. И не нужно бояться правды!..