16 сентября в Государственной Третьяковской галерее открылась выставка знаменитого русского художника Петра Петровича Кончаловского. Немного преображенная после показа в Петербурге, более скромная по объему, она разместилась в трех залах Инженерного корпуса галереи.
Конечно, для наших зрителей П.П. Кончаловский – не только знаменитый художник. Он отец-основатель целого клана талантливых Михалковых-Кончаловских. Его работы дают возможность почувствовать, как в семье формируются понятия основных жизненных ценностей. От достойных предков к благодарным потомкам. Разумеется, на открытии выставки хотелось увидеть и их. Вот Андрей Сергеевич Кончаловский, внук художника. Выступил, поблагодарил, деда вспомнил. Вот скромно пропорхнули, обнявшись, две сестрички Аня и Надя Михалковы – правнучки. А вокруг – целая эпоха с конца ХIХ по середину ХХ века. Эпоха эволюции русского авангарда.
Петр Петрович Кончаловский родился в Харьковской губернии в семье помещика-предпринимателя, позднее видного книгоиздателя. Всегда видел в доме родителей известных и знаменитых людей. Даже на свадьбе у него шафером был не кто иной, как Михаил Врубель. А женой его стала Ольга Васильевна Сурикова – дочь знаменитого русского живописца. Обучался художественному мастерству он сначала в Париже, затем – в Петербургской Академиии художеств.
Имел возможность много путешествовать. Весь 1908 год работал во Франции в излюбленных местах творчества импрессионистов. В 1910 году вместе с Василием Суриковым побывал в Испании и Италии. Его творческая и впечатлительная натура самозабвенно впитывала все новые впечатления. Буквально потрясенный увиденным Кончаловский, естественно, вторил Винсенту Ван Гогу, Матиссу, Моне, Сезанну.
Его «Испанка» похожа на «Арлезианку» Ван Гога. Есть и другие видимые сходства. Уже кажется, что «Ирисы» у двух художников повторяются. Но – разные они. И по композиции, и по исполнению. Был он немного и «французским», и «испанским», потому что пропитывался местным колоритом насквозь. Его «Плющи» и «Пальмы» вылеплены цветом, как у его кумиров – импрессионистов. В картинах «испанской серии» на первый план выступают лаконичные черный и белый цвета. На картине «Корабли» как раз видим изумительный фон изумрудного моря, синего неба и песочных домов для двух кораблей – черного и белого.
В итальянской Сиене (городе с древними традициями!) обратил внимание на то, что люди садятся, как будто «позируют для фрески». И, конечно же, «Семейный портрет (сиенский)» 1912 года был выполнен в характерной для него тогда грубовато-упрощенной манере и в стиле итальянских фресок.
А потом был «Бубновый валет» и выход из него. И, как сказал В. Турчин в своей книге о Кончаловском: «бубновалетское «клеймо» то как знак качества, то как признак «формализма» находили у художника все кому не лень». Увлечение кубизмом проходило опять же с сильнейшим эмоциональным подключением. Его волновала и «преследовала проблема наклеек», которые видны на натюрмортах «Поднос и зеленая картонка», «Пиво и вобла» и других. По мнению художника, именно они придавали реальность изображаемому сюжету.
В начале Первой мировой войны П. Кончаловский был призван в армию как офицер-артиллерист. Был контужен, эвакуирован в тыл и в 1917 году демобилизован. При любой возможности писал картины. А уже в 1941 году он остается в Москве и работает в военном гарнизоне.
На выставке представлена картина «Портрет летчика и художника Юмашева». За нее в 1942 году он получает Сталинскую премию II степени. Понятно, что, несмотря на хорошо выполненную работу, скорее всего, оценивались не ее художественные особенности, а патриотическая составляющая. Время такое было.
На выставке есть еще два замечательных портрета – В. Мейерхольда и А.Н. Толстого. Совершенно разные. Мейерхольд написан в 1939 году, когда его театр уже закрыт. Режиссер еще не знает, что его ждут арест, пытки и расстрел. Но он уже чувствует, что никогда не встанет в полный рост. И Кончаловский, уловив это ощущение, все же располагает его «во весь рост», но лежа и в нижней части картины. Портрет А.Н. Толстого с гордым названием «А.Н. Толстой. У меня в гостях» был написан за два месяца до войны. Изображен писатель за обеденным столом. В руке – рюмка. И самое главное – это натюрморт на столе.
Кончаловского часто называют именно мастером портрета и натюрморта. Вот и перед Толстым и окорок с воткнутой в него серебряной вилкой, и целая семга, надрезанная аппетитными кусками. И зажаренная курица, и помидоры с огурцами, и красивейший штоф из зеленого стекла с пробкой в виде мужика в косоворотке. Всего не перечислишь – надо видеть. Наталья Петровна Кончаловская, дочь художника, в своей автобиографической книге «Волшебство и трудолюбие» вспоминала, что Петр Петрович хотел еще шампуры с шашлыками добавить и сырую баранину, переложенную луком и помидорами. Но Толстой запротестовал: «А не слишком ли жирно будет? Знаешь, что говорить начнут! Брось!»
Как в воду глядел. Много нареканий было по поводу этой картины. А ведь она очень интересна «бытописанием», чем привлекательны многие работы художника. Интересно на портрете и лицо писателя. Кончаловскому удалось передать его взгляд – не на стол, не на художника, а вглубь своих мыслей. Так оно и было. В это время Толстой писал «Петра Первого» и все время об этом думал.
Так всю свою жизнь и работал Петр Петрович Кончаловский, служа искусству и отечеству. При жизни было организовано 17 его персональных выставок. Он имел почетное звание «Народный художник РСФСР» и орден Трудового Красного Знамени.
Вот такие загадки и отгадки Большой Семьи таит в себе творческая жизнь большого художника.