Большие международные кинофестивали (а Московский после обвала 90-х снова пытается быть таким) всегда преследуют не только художественные, но и геополитические цели. Объявляют себя то окном между Западом и Востоком, то мостом между Севером и Югом. Кинематограф, представленный на 32-м ММКФ, как будто впитал в себя все тенденции, особенно артикулируя, что не боится правды о проделках советских предков нынешних россиян в Восточной Европе. На фестивале было достаточно фильмов, в которых поединки добра со злом имели своих национальных рекрутов.
Особой темой фестиваля стала судьба африканских эмигрантов и гастарбайтеров, которые не то что в Швеции – в Турции получить талон на жительство почитают за счастье! И хотя эти фильмы больше напоминали социальные сказочки («Дорогая Эллис», реж. Отман Карим, Швеция; «Брошенный на берег моря», реж. Несли Чольгечен,Турция), фестиваль как бы определился, что ему до всего есть дело, когда общество сытых обижает маленького человека. То есть обижает без жести, скорее своим равнодушием и бюрократизмом, нежели откровенной ксенофобией. Но тут уж важно не качество сока, а наличие сухого осадка.
А вот где было можно посмаковать сам кинематографический сок, так это в фильмах с национальной экзотикой. Она спасает кино от тривиальности, дает чувствам персонажей возможность войти в резонанс с эмоциями фестивальных зрителей.
Такой экзотикой может стать не обязательно фильм из Таиланда. Благословенная Франция вроде бы недалеко. Но любовь и эрос, секс и легкие извращения между героиней Эммануэль Беар (получившей, кстати, на фестивале приз за вклад имени Станиславского «Верю!») и ее молодым любовником в фильме «Это начинается с конца» смотрятся на одном дыхании и воспринимаются как путешествие в страну эротических причуд. Хотя фильм режиссера Мишаэля Коэна в целом не всегда точен в мотивировках поведения героев. Однако в то, что между ними есть так называемая химия, от которой, если не предохраняться, и дети родятся, веришь без всякого Станиславского. Герои совокупляются половину фильма не только в традиционных позах и не только в спальнях своих квартир. Весь Париж принадлежит им! От улицы до офиса, от мужского туалета в ресторанчике до скамейки на набережной Сены. Не забывая при этом выяснять между собой отношения.
Фильм польского режиссера Яна Кидава Блоньского «Розочка», получивший приз за лучшую режиссуру, целомудренным тоже не назовешь. Фильм переносит нас в 1968 год, в разгар диссидентского движения в Варшаве. Но местное КГБ не дремлет. И капитан Роман отправляет свою невесту Камилу, присваивая ей имя Розочка, в постель к университетскому профессору. В постели Роман легко заводит Камилу своей брутальной агрессией, но нежности профессора-диссидента берут верх над ее чувственностью! Блуждая из постели в постель агент Розочка все-таки принимает решение остаться с профессором, когда он предлагает ей руку и сердце. И тогда Роман в сердцах разоблачает лучшего агента госбезопасности, за что будет наказан. История характерна тем, что в ней советская угроза преподносится не как очередная бяка, а как некая античная судьба, и каждый герой делает свой человеческий выбор.
А вот от венесуэльского фильма «Брат» режиссера Марселя Раскина особенно ждали горячих латиноамериканских страстей. И дождались, только не там, где предполагали. История складывается вокруг случайности. Один из местных участников футбольного клуба, то ли накурившись, то ли наколовшись, открывает стрельбу и убивает маму двух братьев (один родной, другой приемный), которые тоже состоят в этом клубе. Причем один, приемный, видел убийцу, но хранит тайну, чтобы не вышла кровная месть, закрывающая навсегда ворота в будущее, где им светит профессиональная сборная. На долго ли хватит его – видеть убийцу собственной матери на каждой игре, брата, который чувствует, что он знает страшную тайну? В фильме есть интрига и зной настоящих чувств, не связанных с похотью. По всей видимости, это и подкупило международное жюри во главе с Люком Бессоном, которое присудило «Брату» «Золотого Георгия» за лучший фильм.
Среди вечеринок фестиваля выделилась одна. Она прошла в конце фестиваля перед закрытием – глубокой ночью в честь премьеры внеконкурсного фильма «Смерть в Пенснэ, или Наш Чехов» (реж. А. Чернакова) в Ботаническом саду МГУ. Среди экзотических цветов и возле пруда был накрыт буфет начала прошлого века. Одетые соответственно официанты подавали самогон, который варился тут же в огромных стеклянных аппаратах, а официантки разносили элегантные закуски. Были столы с блинами и семужкой, пеклись на глазах вареники и пирожки с вишней. Паштет из печени кролика делался на ваших глазах и таял во рту. Струнный оркестр меланхолично вспоминал Штрауса.
Съемочная группа фильма вместе с Юрием Стояновым, Аленой Бабенко, Евдокией Германовой, Еленой Драпеко, Александром Феклистовым, Александром Адабашьяном и примкнувшим к ним политобозревателем Михаилом Леонтьевым праздновала премьеру. Тихо начинался рассвет. В нем растворился силуэт Михалкова. Скажу со знанием дела, редко подобную вечеринку встретишь нынче и в Каннах.