К концу мая фильм Сергея Урсуляка «Праведник» стал лидером российского кинопроката – 2023, который посмотрело более 2 млн зрителей. Случилась большая редкость: тяжёлая военная драма превзошла по сборам даже милого «семейного» «Чебурашку». Хотя, казалось бы, немногие поведут детей на почти трёхчасовой фильм (с возрастной категорией 12+), где в 1942 г. советский офицер выводит из окружения более 200 евреев по белорусским лесам. Тем более и критики подкузьмили, ещё до выхода в прокат окрестив «Праведника» российским «Списком Шиндлера». А кому охота смотреть закос под голливудский шедевр, которому как раз исполнилось 30 лет? Но фильм Урсуляка оказался не похож ни на «Список», ни на наше типичное кино о войне.

«Когда к нам явился товарищ…»

Если кинематографисты дают в начале фильма отбивку «основано на реальных событиях», это дорогого стоит. С одной стороны, отсыл к «реальным событиям» может существенно поднять кассовые сборы, а с другой – у съёмочной группы автоматом возникают обязательства по достоверности, чтобы не разочаровать вдумчивого зрителя, который может начать сравнивать подлинную историю с увиденной на экране. Многие картины нашего военно-патриотического жанра проваливались в прокате, когда в отзывах царило возмущение: дескать, как можно сделать подобную халтуру, да ещё с привлечением казённых средств. «Праведник» как раз выгодно отличается скрупулёзной реконструкцией деталей.

Советскому политруку Николаю Киселёву действительно присвоено в 2005 г. звание «Праведник народов мира». Так называют неевреев, спасших евреев во время Второй мировой войны. Помимо всем уже известного фабриканта и члена НСДАП Оскара Шиндлера тут и военные, и врачи, и дипломаты далёких от Европы стран вроде Сальвадора, незаконно выдавшие обречённым людям визы, и все 117 жителей голландской деревни Ньивланде. Общее количество праведников, перевалившее за 28 тыс. (из них 217 советских граждан), не должно смущать. Во-первых, в подавляющем большинстве случаев речь идёт о предоставлении убежища одному-двум евреям, а походов, подобных киселёвскому, единицы. Во-вторых, израильский институт Яд Ва-Шем собирает доказательства подвига того или иного кандидата внимательнее оргкомитета Книги рекордов Гиннесса – лишних людей в его списках быть не может. Среди обязательных условий: спаситель действовал не ради наживы, существовала реальная угроза его жизни, а сам он осознавал, что рискует именно ради евреев - то бишь персонажей, чуждых его племенному инстинкту. В случае Николая Киселёва всё подтверждено: из 218 спасённых им людей к 2008 г. в живых ещё оставалось 14 человек.

Киселёву на момент совершения подвига было 28 лет. Выходец из крестьянской семьи с Урала после немецкого вторжения ушёл добровольцем на фронт, раненым попал в плен, бежал из идущего в Германию поезда, вышел к партизанам. В лесах Николай стал уважаемым бойцом: не мальчишка, работал экономистом, всё у него по полкам. Летом 1942 г. командир отряда приказал Киселёву вывести через линию фронта 278 уцелевших из 3 тыс. еврейских жителей деревни Долгиново, в основном стариков, женщин и детей. Пройти по лесам, непонятно чем питаясь, предстояло «всего-то» 1500 км (больше чем от Москвы до Питера туда-обратно). А затем как-то просочиться через линию фронта в так называемые «Суражские ворота» между расположением немецких армий «Север» и «Центр» в районе Велижа.

И Киселёв справился за месяц с небольшим, 25 сентября 1942 г. выйдя к своим. Он дважды попадал в немецкие засады, но сумел с боями оторваться, хотя с ним было всего 7 партизан, а из евреев почти никто воевать не умел. И потерял при этом лишь 60 человек (не все они в итоге погибли). Выжившими задокументирован эпизод, в котором родители маленькой и вечно плачущей Берты Кремер готовы были её утопить, чтобы её рёв не выдал всю группу. Но Киселёв взял ребёнка на руки, успокоил и нёс до последнего на руках. Мистически настроенные свидетели утверждали, что на руках праведника девочка мгновенно засыпала.

Смерш поначалу «принял» Киселёва как дезертира. Но спасённые им евреи написали секретарю ЦК ВКП(б) Пономаренко: «На всём протяжении пути, когда к нам явился тов. Киселёв, мы чувствовали его заботу и считаем его своим отцом и просим Вас представить его к правительственной награде». Сработало: в архивах сохранился приказ штаба партизанского движения о премировании 8 партизан под руководством Киселёва за «вывод из немецкого тыла еврейских семей» суммами от 400 до 800 рублей. Сам праведник в герои не лез, и о подвиге его не было публикаций до 2000-х годов, пока директор одного из белорусских музеев Инна Герасимова не нашла в пыльных папках рапорт Киселёва с поимённым перечислением спасённых им людей. Герасимова начала раскручивать тему и вышла на гражданина США Шимона Хевлина, который был в «списке Киселёва». А он уже дал свидетельские показания, необходимые для присвоения политруку звания «праведник» (правда, сначала Герасимова рассказала миру эту историю в книге «Марш жизни. Как спасали долгиновских евреев»).

Сам Киселёв умер в возрасте 60 лет в 1974 году. Он работал в Москве в Министерстве внешней торговли и имел двух детей от партизанки Анны, вместе с которой прошёл весь рейд по немецким тылам (предыстория их семьи, разумеется, показана в фильме). Хотя более 2, 2 тыс. потомков спасённых Киселёвым евреев ежегодно собираются в Тель-Авиве 5 июня (в день последнего расстрела долгиновского гетто), его собственные дети узнали о подвиге отца от Герасимовой.

Пройти свой путь

Казалось бы, выбор Сергея Урсуляка в качестве режиссёра абсолютно логичен. Его бабушка по отцовской линии – еврейка, оказавшаяся в гетто в 1941 году. А сценарий Геннадия Островского строился на воспоминаниях выживших. Другое дело, что Урсуляк – большой мастер раскрывать характеры и виртуозно вести множество сюжетных линий в формате сериала (можно вспомнить, например, 14-серийную «Ликвидацию»). А в формате полного метра это будет сделать непросто с учётом продолжительности экранных погонь и перестрелок.

Тем не менее внимания к деталям у Урсуляка не стало меньше. Реальные долгиновские евреи часто и по-русски не говорили, поскольку до 1939 г. их Вилейский район входил в состав Польши. Кроме того, на территорию нынешней Белоруссии были депортированы евреи из девяти европейских стран, в гетто говорили на разных языках. Урсуляк этот момент отразил: у него остроумный раввин Рувим Янкель (Сергей Маковецкий) как раз толмач, который помогает партизанам говорить со своими подопечными. А метафорически это означает, что линия фронта между людьми проходит вовсе не по признаку языка.

Режиссёр усложнил образ провокаторши Любы (Юлия Витрук), которая вроде бы неплохой душевный человечек (ничего общего с Клаусом из «17 мгновений весны»). Ей такая работа ох как не нравится, но у неё семья в заложниках у немцев, которые на неё давят. Это тоже не выдумка: в гетто Минска, Борисова и Бобруйска работали диверсионные школы, которые через бежавших евреев пытались внедрить свою агентуру в партизанские отряды. Реальна и история пожилой женщины, у которой нет сил идти вперёд и её оставляют в лесу под деревом – так произошло с бабушкой Шимона Хевлина.

«Праведника» выгодно отличает от многих современных фильмов о войне акцент на характерах людей, а не на киношных спецэффектах. Перестрелки сняты посредственно, зато в самом начале мы получаем грандиозную сцену, в которой родители паренька Моше Таля (эпизодические роли Константина Хабенского и Чулпан Хаматовой) выбирают, кому из их многочисленных детей подарить шанс на жизнь. Они знают, что гетто скоро ликвидируют, а в побег можно отдать только двоих. Женское начало более эмоционально, и мать хочет выбрать кого-то самого любимого. Но отец прагматичен: должен пойти тот, у кого больше шансов выжить. Сами родители, по сути, уже мертвецы, их инстинкт выживания полностью смещён на детей.

Николая Киселёва блестяще исполняет Александр Яценко. Актёр вроде бы обречён на холодноватую манеру игры. Война идёт уже год, политрук насмотрелся ужасов на целую жизнь вперёд и никакой особой симпатии к случайно освобождённым евреям не испытывает. Даже наоборот: хочет побыстрее сбагрить такую обузу. Не происходит с ним и эффектного финального раскрытия, как в «Списке Шиндлера», когда прозревший герой рыдает над своим золотым значком, за который мог выкупить ещё одного-двух человек. Но Яценко демонстрирует перемену в протагонисте одними глазами. Ему плакать некогда, у него дел за гланды. Но показать, как в заматеревшего терминатора, равнодушно уничтожающего немцев в начале фильма, к концу возвращается живой довоенный человек, – это и есть настоящее раскрытие.

Нельзя сказать, что «Праведник» шедеврален во всём. Действие и так идёт со скрипом, подолгу замирая на историях героев. Так ещё и немцы преследуют их вне всякой логики, словно ватага пьяных пэтэушников. К концу фильма Киселёв и его подопечные должны были уйти от старта на сотни километров, а провокаторша Люба так и ходит к ним из Минска, словно ей скинули GPS-точку. Все немцы лишены человеческого облика, а их предводитель эсэсовец Эрнст Шмюкер (Дитмар Кёниг) вовсе маньяк. Вряд ли это удачный режиссёрский ход: Урсуляк как раз был силён способностью показать человеческое в любом бандите. В «Списке Шиндлера», для сравнения, комендант концлагеря Плашов Амон Гет и в реальности был чудовищем, но авторы подробно выписывают его характер. Зато, когда Шиндлер находит к этому характеру ключики и манипулирует злодеем, получается одна из самых интересных линий фильма.

Язык не повернётся отнести «Праведника» к жанру роуд-муви, хотя формально он подходит. Тут больше философская притча о том, что свой путь нужно пройти, даже если никаких сил уже не осталось. А праведник – лишь человек, который делает то, что должен.