Первых артистов для Упсала-Цирка искали на вокзалах и в подворотнях

«Упсала-Цирк» – самый хулиганский цирк во всех смыслах этого слова. Во-первых, потому что на сцене творится нечто сумасшедшее: юные артисты жонглируют, исполняют сложнейшие акробатические трюки, при этом чувствуют себя на сцене совершенно естественно. Во-вторых, хулиганский он еще и потому, что участниками представлений являются дети, оказавшиеся в трудной жизненной ситуации, самые настоящие хулиганы из групп социального риска. Словом, все те, кто в силу обстоятельств оказался за бортом жизни и кому требуется спасательный круг или хотя бы соломинка.

История того, как питерскую шпану стали приобщать к цирковому искусству, началась 15 лет назад, когда в Петербург приехала немка Астрид Шорн с идеей создать цирк для уличных детей. Сегодня она – известный в Германии социальный педагог. А тогда была молодым стажером, каталась на цирковом одноколесном велосипеде по Невскому проспекту с красным клоунским носом и заинтересовывала своими трюками беспризорников. Неизвестно, как бы развивались события, если бы в том далеком 2000 году не произошла встреча Астрид Шорн и Ларисы Афанасьевой, которая на протяжении 15 лет является бессменным руководителем и режиссером необычного питерского цирка. О том, что же такое «Упсала-Цирк», как в него попадают юные артисты и с какими сложностями приходится сталкиваться, Лариса Афанасьева рассказала корреспонденту «Аргументов недели».

– Кто же такие хулиганы?

– Я не вижу в наших ребятах хулиганов в том смысле, который вкладывают в это слово обыватели. Хулиган – не гопник и не малолетний преступник. Хулиган – это смелый, дерзкий, смышленый парень. Тот, который может протестовать, добиваться своего. Успех с первым набором был обусловлен полным отсутствием вариантов, кроме двух: или токсикоманить на улице, или крутить сальто на сцене. Идея Астрид была простой – организовать цирковую школу для подростков, на которых в обычной школе уже давно поставили крест и записали в хулиганы. Школу для любых подростков, невзирая ни на какие физические данные. Так родился «Цирк для хулиганов» или «Упсала-Цирк», образованный от английского «упс» (oops). В этом словосочетании – «Цирк для хулиганов» – основополагающим является не «цирк», а «хулиган». Для нас принципиально, чтобы хулиганы не вызывали жалость. Хулиганы должны научиться гордиться собой, но не в смысле «гордыни», а в смысле «уважения». Наша задача – пробудить это хулиганство как свободную энергию и уважение к себе, уважение к людям. Это наш самый главный принцип.

– Вы начинали в непростое время, это были 2000-е годы. Тогда многие потеряли работу, кто-то заглушал проблемы алкоголем, а пока взрослые искали, где бы заработать на кусок хлеба, дети болтались без дела по улицам города.

– Тогда дети не просто болтались на вокзалах и подворотнях, они жили на улице в буквальном смысле. Сейчас ситуация, слава богу, поменялась к лучшему, и редко можно увидеть беспризорных детей, по крайней мере, в Москве и Петербурге. А в те годы было именно так. И мы с Астрид находили таких детей, чтобы предложить им какую-то альтернативу, дать шанс. Мы специально выискивали места, где собирались такие дети и приглашали их к нам в цирк.

– А как вы познакомились с Астрид Шорн?

– Я случайно услышала от своих знакомых, что в город приехала Астрид Шорн и хочет создать цирк для уличных детей. Эта идея мне показалась удивительной, впрочем, она и сейчас мне такой кажется. Я еще не знала о течении в цирковом искусстве, как цирк нуво. Подумала, что если объединить театр и цирк, будет именно то, что нужно!

– Вы быстро нашли общий язык?

– Нам потребовались доли секунды. В первый же день знакомства мы стали приглашать к себе в цирк ребят из групп социального риска.

– Заинтересовать детей, наверное, было несложно. А вот как вам удалось их удерживать от улицы и вредных привычек?

– У нас стоял вопрос не как удержать детей, а как и где с ними заниматься. Стоял очень остро вопрос помещений и вообще выживания. Ведь мы социальный, а не коммерческий проект, и занятия у нас бесплатные. У Астрид были очень четкие ценности по отношению к уличным детям, у нее не было никакой назидательности – только уважение к ним. Ребята бежали к нам на репетиции, постепенно мы шаг за шагом выстраивали перед ними какие-то задачи. Вообще детям интересно участвовать в больших проектах, достигать чего-то нового, если перед ними стоят правильные и честные цели. Дело в том, что в обществе сложился какой-то неправильный стереотип, будто уличным детям ничего не нужно и не интересно. Это не так. Все зависит от посыла и предложений, которые им делают взрослые. Поэтому у нас никогда не было проблемы удержать ребят в нашем коллективе, у нас была проблема, как выжить. Многие дети из первого набора стали успешными людьми.

– Кто работает в «Упсала-Цирке» с ребятами?

– В нашем коллективе работает команда руководителей, тренеров по хореографии и акробатике, волонтеров и друзей цирка. Благодаря этим людям цирк становится местом, откуда не хочется уходить. «Упсала-Цирк» участвует в фестивалях, устраивает аукционы, показывает спектакли в детских домах и школах, развивает собственные социальные проекты.

– С какими детьми вы работаете сегодня?

– С ребятами из детских домов и приютов, коррекционных центров и школ, с детьми с ограниченными возможностями. Мы для себя определили свою целевую аудиторию и с ней занимаемся.

– Насколько сложно работать с руководством детских домов? Зачастую педагоги этих учреждений неохотно отпускают своих воспитанников на какие-то занятия вне стен своего учреждения.

– Это большая и сложная проблема. Очень тяжело выстраиваются контакты. Все время идет разговор об ответственности за жизнь и здоровье детей. Чаще всего детские дома принимают решение оставить ребят внутри своего учреждения, чтобы не нести дополнительную ответственность. А я считаю, что это в корне неправильно. Это сложный вопрос, и мы с ним работаем.

– Удается ли его решать?

– Удается, но с большим скрипом. Правда. За нашу 15-летнюю историю не было ни одного случая, когда администрация детского дома пошла нам навстречу и сказала: ребята, пожалуйста, давайте начнем сотрудничать, и мы сделаем все возможное для совместной работы. В основном нам всегда приходится доказывать, что для детей это важно, что они классные, талантливые и им нужно развиваться.

– Вы принимаете в свою труппу всех желающих?

– Только детей из групп социального риска. Мы исходим из того, что ребенок из благополучной семьи сможет найти себе альтернативные занятия. Если мы к себе возьмем такого ребенка, то он займет место того, кто в этом точно нуждается. Мы же социальная организация, и наш потенциал не бесконечен.

– Вы стали работать с детьми с синдромом Дауна. Почему?

– Они прекрасные артисты. Мы не делаем из этого какой-то философии, мы просто работаем с тему, кому это нужно. Восемь лет назад мы снимали зал в помещении 25-й школы, там учатся дети с ограниченными возможностями. К нам на тренировку зашли такие ребята, ничего не оставалось делать, как просто начать с ними заниматься. Сейчас это уже отдельный, самостоятельный проект. Мы разрабатываем специальные методики работы с такими детьми, у них есть гастроли. Обучаем команду специалистов, которые будут с ними работать. В сентябре мы наберём еще детей. Это большой труд. По сути, это запрос самих ребят.

– Куда в ближайшее время собираетесь на гастроли?

– Мы готовимся к очередному путешествию «Сила мечты» вместе с нашими московскими партнерами – крупнейшей благотворительной ярмаркой «Душевный Bazar». Вместе с ними мы уже посетили 13 городов в разных регионах России. А летом планируем отправиться в ежегодное турне по Европе – посетить Германию, Англию, возможно, Францию, где покажем свой новый спектакль «Эффект пинг-понгового шарика».